Когда на тополе груши зрели...

[Муравьиный лев]

Достались мне по случаю румынские сказки. Это такая прелестная прелесть и чудесная чудесть — не оторваться.
Во-первых, зачин. Здесь это отдельный жанр, цельное повествование со своим сюжетом, композицией, правилами.
Например.
"Случилось это давным-давно, а если бы не случилось, то и сказка б не сложилась. А было это еще до того дня, как я на белый свет появился, хоть жалко, что счастливым не уродился. Только помню я, что, когда матушка, земля ей пухом, меня рожала, сказка мимо наших ворот бежала, я ее за хвост схватил, во двор затащил да хорошенько поколотил, чтоб научила и меня сказки-байки сказывать.
И вот с тех самых пор я вру да околесицу несу, не как другие люди добрые, а совсем по-особому, так что реки замерзают, хоть вокруг огонь полыхает. Ведь в нашем мире коль не врешь, то на земле не проживешь".

("Свинцовый Богатырь")


Или:
"Жили-были царь и царица. Ежели бы не жили, то и сказки бы этой не было. А было это в те годы, когда росли на тополе груши, а на раките — фиалки; когда медведи хвостами дрались; когда волки с ягнятами братались, обнимались-целовались; когда на подкову блохе уходило девяносто девять ока железа и прыгала блоха в небесную высоту да приносила нам оттуда сказки; когда писала муха на стене... тот врать мастак, кто не поверит, что это так".

Читаешь и представляешь рассказчика, который на ходу импровизирует, чтобы привлечь внимание слушателей на базаре, на сельском празднике или свадьбе. Да еще под цимбалы или скрипку.
Персонажи и сюжет — отдельное наслаждение. Вроде бы всё с детства знакомое: богатыри и красавицы, волшебные кони, змеи многоглавые, волк-во-всем-знает-толк, лесная ведьма и прочее. Но здесь оно всё настолько первозданное, неотделимое от крестьянского быта, что хоть садись и пиши заметки этнографа. Царский сын пускается в дальний путь в одежде, которую его отец носил в молодости — не только примета бережливости, необходимой в крестьянской жизни, но и вера в то, что через одежду человеку передается сила и благословение предков. В дороге царевич уплетает мамалыгу как вполне привычную еду. За ослепшим царем некому некому ухаживать, кроме младшего сына. Все приметы небогатой крестьянской жизни. Да и главный герой ведет себя как крестьянин, котором надо выжить, а не как идеальный сказочный принц. Он может сжульничать, он не слишком щепетилен в выборе средств, когда надо добыть или отбить желаемое, он даже может повести себя вполне по-свински (например, заставить чесать себе голову волку, который только что дал ему ценный совет и в дальнейшем будет неоднократно выручать из напастей).
Кстати, о волке. В сказке "О волшебном волке и Иляне-Косынзяне" он не просто помощник царевича, а самый настоящий плут и эпизод, в котором он обводит вокруг пальца разбойников, пастухов, попа и крестьянина разом, вполне мог бы стать главой плутовского романа.
И да, Иляна-Косынзяна! Та, что придает всем сказкам особое очарование и задает особую интригу. Но о ней в следующий раз.

@темы: "сам себе праздник", "легенда и символ"

Comments

[yako-kaede]

У меня в детстве был небольшой сборник румынских сказок на русском языке. Почти во всех главным героем был "славный витязь" Фэт Фрумос.
И только пару лет назад, когда я стала изучать румынский, до меня внезапно дошло, что Фэт Фрумос - это не имя, а прозвище. Буквально значит "Красивый юноша". А потом мозги сделвли "щёлк" и перевели это на японский.
И я очень долго глупо хихикала над "славный витязь Бисёнен" , хотя в каждоц сказке описаниям его тонкой-звонкой дивной красы целые абзацы посвящались - и, судя по ним, "бисёненовой" эстетике Фэт Фрумос вполне соответствовал.

[Муравьиный лев]

yako-kaede,

"славный витязь Бисёнен"

У меня в детстве был небольшой сборник румынских сказок на русском языке.

Возможно, у меня тот же самый сборник. Он 1973 года. Уникальная книга — издана в Бухаресте, на русском языке. В ней ни предисловия, ни примечаний, ни даже выходных данных Каким тиражом выпущена — загадка. Зато есть иллюстрации и указаны переводчики, что уже хорошо.

И только пару лет назад, когда я стала изучать румынский, до меня внезапно дошло, что Фэт Фрумос - это не имя, а прозвище.

Ага. Я тоже подивилась, когда узнала об этом.

[yako-kaede]

Муравьиный лев,
моя книжка была с обложкой кислотно-розового цвета по краям и крупным рисунком коренастой девочки, идущей мимо изгороди с подсолнухами, и там сначала была авторская сказка про вот эту "крепко сбитую"(с) девочку, которая на манер Красной Шапочки (она даже на обложке была изображена в каком-то красном чепчике, похожем на клубнику формой и цветом) отправилась к бабушке. Правда, не мама её послала, а она сама на маму обиделась и потому убежала из дому к бабушке. А по пути она сбилась с дороги в лесу и повстречала кучу классических персонажей из сказок, которые её в конце концов благополучно доставили к бабушке, пока она спала. (У бабушки блузка на груди пахла базиликом).
А потом уже шла подборка уже настоящих народных сказок про этих персонажей, которых она встречала.
Там ещё в книжке были иллюстрации парами: одна цветная, а вторая такая же контурная, для раскрашивания.

К сожалению, книжку среди прочих вещей и игрушек дед увез и отдал сыновьям своих племянников, потому что "они мальчики, мальчикам книжки нужнее", когда мне года 4 было, поэтому я больше подробностей не помню

[Муравьиный лев]

yako-kaede,
значит, у меня другая.

они мальчики, мальчикам книжки нужнее

Несправедливо как-то.

[yako-kaede]

Муравьиный лев,

Несправедливо как-то.

ну, просто дед (отец матери) был в принципе домашний садист и жуткий шовинист. Я так и не поняла, зачем мои родители продолжали жить с этой семьёй. Фиг с ней с пропиской, но многие в похожих условиях хотя бы нелегально съезжали куда-нибудь в частный дом к чужим людям квартирантами.
Дед очень любил раздавать своей деревенской родне подарки: игрушки для детей, одежду и постельное бельё, - но предпочитал не тратить на них свои деньги, а лутить нащу комнату, пока нас нет. К счастью, ездил он туда раз-два в год, не чаще - но хватало.