Самарканд. Часть III.

четверг, 27 сентября 2018

07:52

Демон? Это ваша профессия или сексуальная ориентация?

Крона

Ветер летит, веселый, весенний, кружит у корней дерева-города, шелковым поясом обвивает ствол, играет в кроне. Крона, корона сияет драгоценными изразцами Гур-Эмира, ловит небо в лазурную ловушку купола Биби-Ханым, пятнает солнечными зайчиками бока леопардов Регистана. Передать красоту города так же сложно, как выразить красоту цветущего дерева. Слишком много клише. Слишком часто именования «Гур-Эмир», «Биби-Ханым», «Регистан» повторяются в пышных по форме, равнодушных по сути текстах путеводителей. А ведь каждое из них – озвученная мета-физика бытия. Слово из сфер, где ничего не знают о будничном, но все ведают о вечном.
Если идти к Гур-Эмиру от Регистана, то дорога поведет вверх. Подойдя к мавзолею, надо будет спуститься на несколько ступенек вниз. Спуск после подъема. Высота одновременно и глубина. Первая дает жизнь, вторая придает ей объем.
читать дальшеМы не знаем, в какую эпоху возникла легенда о подземном дворце Кусамы ибн Аббаса, но если не авторов, то пересказчиков ее мог вдохновлять мавзолей Тимура. Когда заходишь внутрь, перехватывает горло. Не от веса сусального золота или числа полудрагоценных камней, о которых непременно сообщат услужливые гиды. Причина совсем иная. Здесь, под этим золотистым сводом, ты делаешь вдох и понимаешь, что дышишь вечностью. Не галочки и палочки дат, а неизмеряемое бесконечное уместилось в пределах вполне измеримого восьмиграника под защитой купола, тянущегося вверх, словно древесная крона. Бесконечное веет прохладой от облицованных яшмой стен, чертит полосы света на темно-зеленом нефрите надгробия, расцветает золотыми букетами в изящных вазонах с внутренней стороны барабана и пристально смотрит из самой высокой точки свода. Бесконечное продиктовало гармонию ребристого купола, где синие и небесно-голубые изразцы сочетаются с золотисто-желтыми, как небо сочетается с землей. Цветок Гур-Эмира настолько естествен под этим небом, на этой земле, что, кажется, он просто вырос здесь, питаясь водой из подземных родников Хызра.
Похоже, артерии от колодца Шаабан пролегли по всему городу, рождая избыточно разную бесконечность Самарканда, не пятое и не двадцать пятое – особое, неисчисляемое измерение города. Она водопадом обрушивается на сознание при подходе к Биби-Ханым, мечети, носящей имя любимой жены Тимура. Мне никогда не понять людей, проведших в Самарканде один день и утверждающих, что они были в городе. Даже проведя сутки в мечети Биби-Ханым, вы не сможете сказать, что были в одной этой точке бесконечности. Пилоны, порталы, переходы, внутренний двор самого грандиозного самаркандского сооружения вмещают в себя не мир – миры. Их не подносят праздному туристу как завтрак в кафе. На их фоне не сделаешь селфи. Их не выложишь ни в Instagram, ни в Facebook. Для того, чтобы увидеть их, надо заново учиться видеть, отвинчивая от себя вросшие в сознание гаджеты. Мы слишком привыкли останавливать мгновение и разменяли на мгновения жизнь. Здесь, в Самарканде, вспоминаешь, что жизнь измеряется вечностью. Не больше. Не меньше.
От Биби-Ханым мой путь ведет к Регистану, где гипнотизирует крошечными галактиками темно-синий портал медресе Улугбека, прозванного царем мудрецов внука Тимура. Хитросплетения звезд были ему куда понятнее хитросплетений человеческой подлости. Подлость не входит в категорию вечного. Автор «Звездных таблиц», каталога звездного неба, чью точность столетиями не могли превзойти ни на Востоке, ни на Западе, погиб от руки собственного сына, но успел оставить нам звезды, которые светят даже в самый яркий полдень. Отсюда, от звезд в орнаментике Регистана, следует проделать специальный путь до сохранившейся части обсерватории Улугбека. Две точки, в которых город, восходящий, растущий вверх, встречается с городом, нисходящим с вершин на землю. Спуск после подъема. Высота есть глубина. Высота и глубина, точность и озарение научного слова, запечатленного в трудах великого астронома. Это тоже –
Самарканд.
***
…Восход играет на пештаках и пилонах Регистана. Леопарды жмурятся от удовольствия и потягиваются, выгибая спины. Солнце, которое они несут на себе, подпрыгивает и катится прямо в небо. Начинается день. Еще один день. Еще одна отметка в вечности, из которой растет персиковое дерево города. У города бессчетное число обликов и проявлений, значений и смыслов, откровений и загадок, которые так и остались бы невыразимы, если бы не слово.
Одно. Единственное.
Самарканд.

@темы: "легенда и символ", "слово и образ", "дорога"