То ли князь, то ли граф, любитель острых забав, мастак на «колкие» шутки. До сих пор любимый. По-прежнему жуткий.
Склоните головы, пока они еще на плечах — перед вами князь Влад III Цепеш ака Дракула, один из наиболее раскрученных массовой культурой злодеев.
Интерес простого смертного (кинозрителя, участника интернет-сообщества по интересам, фикрайтера, пишущего на ФБ и тех, кто читает им написанное) к теме зла и любовь к разномастным злодеям — как утренник в детском саду. Вот идет представление. Вот вышел дядя в маске Волка. Вот он пугает детей, они визжат, смеются и прячутся. Они прячутся, но смеются: знают, что этот злодей не опасен по-настоящему.
Так и мы предпочитаем любить «неопасных» злодеев. Не тех, с кем можно встретиться ночью в темном подъезде: те глупые, грубые, пахнет от них плохо, и они могут сделать больно. Мы любим зло вне пределов досягаемости. Зло на экране, в романе, в истории — давно спящее в гробу с осиновым колом в сердце.
Неопасное зло делает нас отзывчивыми. Мы охотно прощаем ему его жестокие развлечения, смеемся над двусмысленными шутками и с восторгом повторяем презрительные фразы, обращенные к толпе (мы-то, понятное дело, не толпа!)
Впрочем, мы всего лишь наследники вековых традиций. Влада Цепеша простой народ обожал. Его, как Ивана Грозного на Руси, почитали заступником крестьян и врагом тех, кто крестьян «заедает» и измену замышляет, бояр, значит, а также завоевателей-турок, которые тоже крестьянам ничего доброго не обещали. То, что валашский князь и с крестьянами не церемонился, как-то забывалось или вовсе не принималось во внимание. Почему? Да потому что соединение неограниченной власти и неограниченной жестокости возбуждает (именно так), заводит почти на физиологическом уровне. На самые лютые казни в средние века народ бежал, как на праздник. Женщины падали в обморок, но до последнего не уходили из первых рядов. В тихих провинциальных американских городках, где люди копаются в садиках, а по воскресеньям ходят в церковь, с особенной изощренностью убивали геев. И во все века молились на тиранов, если тех хватало на то, чтобы убить оч-чень много людей (если немного — молиться не будут, а скорее самого убьют).
Зло возбуждает. Зло, обладающее властью, возбуждает вдвойне. Вот, кстати, любопытный штрих. В голливудских фильмах злодеев стараются лишить блеска сексуальности: как правило, это одиночки, которых девушки не любят (мы говорим не о фанатках, а о девушках из фильмов). В средние века люди были прозорливее. Они верили, что злодей должен быть сексуальным априори, ведь секс — от дьявола, а он, как известно, отец всяческого зла.
Влад Цепеш Дракула, как сын своего века, не чурался сексуальной тематики. Наоборот, он обыграл ее с поистине дьявольской иронией. Кол, любимое его орудие казни, как вы понимаете, является имитацией фаллоса. То есть отымел Цепеш своих врагов по полной. И, возможно, первым поставил перед просвещенным человечеством неразрешимый вопрос об основном инстинкте: что же первично, тяга к соитию или тяга к убийству? А может, к черному юмору? Рассказывают, что когда Дракула пировал в окружении посаженных на кол «изменников», один из его слуг отворотился и заткнул нос, не в силах вынести смрада от трупов. Дракула приказал и его посадить на кол со словами: «Там ты будешь высоко, и смраду до тебя будет далеко». Он вообще был мастак на шутки и прибаутки, читайте «Сказание о Дракуле воеводе».
Власть, злая ирония — и да, отчаянная смелость в бою. Дракула в битвах ни врагов, ни себя не щадил. Что еще надо для того, чтобы влюбиться в такого харизматичного параноида? И создать легенду, которая переживет века. Легенда уже не очень похожа на историю, в легенде валашский князь превращается в элегантного графа, садист — в печального вампира, и его самого забивают осиновым колом. Но главный мотив — жажда крови, инстинкт убийства — остается, как остается и символ кровавой сексуальности — кол. А образ «живого мертвеца» очень удачно «зеркалит» Цепеша из упомянутого "Сказания", который, подобно мертвым, не испытывал человеческих чувств — ни страха, ни любви, ни жалости.
Слышу крик обиженных защитников Цепеша: он таким не был! Угу. Историки пытаются доказать, что и Иван Грозный был белой и пушистой фиалкой.
Только настоящими белыми и пушистыми мы с вами не интересуемся. Нам, читателям и зрителям, интересны злодеи. Дайте нам образ зла — и мы вознесем его до уровня мифа, а вознеся, докажем, что злодей где-то внутри глубоко благороден. Мы будем сочувствовать «перефразированному» Цепешу в культовом романе английского писателя Брэма Стокера «Дракула» и в «кинодракулиаде» самого разного уровня, от шедевра Ф.Ф. Копполы «Дракула» Брэма Стокера» до средненького «Ван Хельсинга». Качество фильмов разное, но во всех можно отследить какие-то составные части первоначального образа: где-то Дракула бесстрашен, где-то сексуален, где-то ироничен. И везде жесток.
Как не полюбить такого?
Название: Основной инстинкт
