Три стороны одной монеты

[Hvedrung9]

В книге "Путь творчества. Голландская рулетка. 365 дней вдохновения" даются творческие задания на каждый месяц. В январском списке зацепило внимание вот это: ""Возьмите в руку монетку. Представьте, что "орел" и "решка" поссорились, и каждый решил идти в свою сторону. Что с ними случилось дальше?"
Накидала несколько вариантов. Наверное, не совсем в тему, но где-то около нее.

Версия первая. Экклесиаст

Приходит день, и проходит, и сменяется другим, и кружит ветер, и гонит перед собой раздор и распрю. Все враждует под солнцем. Море обрушивает валы свои на берег, пустыня шлет песок свой на плодородную землю, вода точит скалу, жена бранит мужа и даже две стороны монеты расходятся, желая каждая идти в свою сторону. Но не сбудется их желание, ибо нет ничего нового под солнцем.

Версия вторая. Суфийская притча

У одного человека была жена, обладавшая добрым и приветливым нравом. Все ее любили, и семья, и соседи, только свекрови она никак не могла угодить. "Разведись с ней, — твердила свекровь сыну. — Возьми в дом богатую. Глупость совершил твой отец, что позволил тебе жениться на дочке нищего!" "Она не нищая, — возражал сын. — Ее отец оепит отличные кувшины и честно зарабатывает на жизнь. Жена мне нравится, зачем искать другую?"
Но свекровь не унималась. Тот человек уже не знал, что делать. Однажды вечером он стоял у ворот своего дома и думал, как быть, когда мимо него прошел странствующий дервиш. "Может, он поможет", — подумал человек и окликнул дервиша:
"Почтенный! Задержись ненадолго, мне нужен твой совет!"
Дервиш вернулся к воротам, молча выслушал рассказ хозяина дома, а потом сказал: "Дай мне любую монету, какую тебе не жалко, и позволь поговорить с твоей матерью".
Человек дал дервишу золотой динар, так ему хотелось от беды избавиться, и проводил на женскую половину дома.
Дервиш сел у входа в комнату, где жила старая хозяйка, бросил на ковер динар и сказал: "Говорят, ты хочешь быстро разбогатеть. Я научу тебя, как это сделать. Распили все монеты в твоем доме по ободу, чтобы разошлись обе стороны, сложи лицевые их части в один мешок, а оборотные — в другой, и один из мешков выбрось. После садись и жди, когда придет к тебе богатство".
"Ты пришел смеяться надо мной?! — рассердилась женщина. — Какой глупец своими руками изведет все золото и серебро в ожидании нового золота и серебра? Убирайся отсюда, в моем доме не место таким дуракам!"
"Я всего лишь сказал глупость, а ты ее делаешь, — спокойно ответил дервиш. — Любящие муж и жена подобны золотой монете. Распилишь — она утратит цену монеты и сгодится только на лом. Если ты этого не понимаешь, может, и тебе не место в доме, где не принимают дураков?"
Дервиш поднялся и ушел, а свекровь призадумалась. Подняла динар с ковра, покрутила в пальцах, еще подумала и спрятала его в тумор на груди.
С тех пор свекровь переменилась к невестке, стала к ней доброй и заботливой, как мать. Семья зажила хорошо, дружно, и со временем разбогатела. А если в старой женщине порой просыпалась прежняя свекровь, она доставала монету из тумора — и все как рукой снимало.

Версия третья. Ходжа Насреддин

Как-то раз ехал Ходжа ранним утром по безлюдной дороге, вдруг видит — что-то блеснуло в пыли. Потом еще раз. Остановил Ходжа ишака, слез на землю и поднял две половинки дирхема. Монета была распилена не поперек, а вдоль, по ободу, так что распалась на две тонюсенькие пластинки.
"Чудеса! — подивился Насреддин. — Не лень кому-то было пилить монету, а потом еще и выбросить то, что получилось".
Спрятал Ходжа обе половинки поглубже в пояс и поехал дальше. Но не проехал и пару десятков шагов, как снова в пыли что-то блеснуло. Глядь — опять распиленная монета. "Ну и ну!" — покачал головой Ходжа, забрал и эту монету, и снова тронулся в путь. Проехал еще шагов пятьдесят, и тут ишак его остановился как вкопанный, а на дороге опять что-то блеснуло. "Даже мой ишак уже знает, что это распиленная монета", — подумал Ходжа и покорно слез с ушастого. На земле и впрямь валялись две половинки дирхема.
Больше никаких приключений с Ходжой в тот день не было, а на следующее утро дорога привела его в горный кишлак.
Остановился Ходжа в чайхане, чтобы отдохнуть. Сидит на кошме, пьет чай, слушает, как перепелки в ивовой клетке под потолком переговариваются. "Хорошо у вас! — говорит Ходжа чайханщику. — Тихо. Спокойно".
Чайханщик только охнул и рукой махнул: "Какое там спокойно! У нас, на беду, собрались самые сварливые из правоверных. Мы даже в день Страшного Суда будет делить адское пламя и ссориться, кому достанется самое горячее расплавленное олово!"
"Ты что-то преувеличиваешь, добрый чайханщик", — недоверчиво сказал Ходжа, но в это самое время благостную тишину справа от него прорезал пронзительный женский вопль. Следом раздалась такая брань, какую Ходжа слышал только в портовых караван-сараях. Ругалось сразу несколько голосов, мужских и женских. Вскоре ругань и крики послышались слева, и сзади от Ходжи, и где-то впереди, совсем в отдалении.
"Что вы делите?" — изумленно спросил Ходжа. Чайханщик усмехнулся.
"В том-то и дело, что делить почти нечего. Чем больше ссоримся, тем меньше имеем. Теперь из-за последних монет драка во всех домах идет".
Чайханщик махнул рукой. "Нам, наверное? и сам Ходжа Насреддин не поможет".
Насреддин задумался.
"Вы хоть кого-нибудь иногда слушаете?" — поинтересовался он.
"Муллу и писаря, — ответил чайханщик. — Не всегда, конечно. Но, если что-то уж очень важное, они могут всех перекричать, а писарь еще и драться мастер".
"Ладно, — решил Ходжа. — Поглядим, что тут можно сделать".
Оставил он свой чай и пошел бродить по кишлаку. Прогулка веселая вышла — все время приходилось уворачиваться то от летящего в кого-то камня, то от чьей-то палки, нацеленной на соседа, то от спущенного с цепи пса. Все же Ходже удалось невредимым дойти до мечети. Зашел он внутрь — пусто. Время молитвы подходит, а никого нет, все делом заняты, дерутся и ссорятся. Достал Ходжа из пояса одну распиленную монету и тихо положил ее возле минбара. После вышел и отправился в дом к писарю. Внутрь войти не удалось: вход загородил сам писарь, оравший на кого-то так, что земля тряслась, а из-за его спины писарская жена метала в противника деревянные чаккичи, которыми узоры на лепешках делают.
Ходжа достал другую монету, привстал на цыпочки и перебросил ее через дувал. И пошел обратно в чайхану. Вернулся целый — за все время в него всего-то один раз медным пестиком попали и один раз собака кавуш с ноги стянула.
"Ладно, чайханщик, — сказал Ходжа, — у вас тут неплохо, но в дороге лучше. Пора мне. Вот, возьми за чай и лепешки".
Сунул руку в пояс, достал монету, протянул чайханщику и вдруг охнул:
"Чайханщик, смотри! Что это с дирхемом сделалось? Похоже, его половинки тоже разругались!"
Взял чайханщик монету — правда! Вместо целой — две половинки.
"У вас тут, наверное, место особенное, — Ходжа опасливо оглянулся. — Так дело пойдет, земля начнет трескаться у вас под ногами и солнце на две половинки развалится, как этот дирхем".
Чайханщик побледнел, зажал монету в руке, к мулле побежал. Прибежал в мечеть, а там мулла стоит возле минбара и смотрит то на половину монеты в левой руке, то на половину в правой. Глаза круглые, как у совы, и взгляд оцепенелый какой-то.
Чайханщик его растормошил, привел в чувство и рассказал про то, как монета в руках у его гостя треснула. Только закончил рассказ — писарь прибежал. В словах путается, ничего объяснить не может, только ладони протянул, а на них две половинки дирхема лежат.
Тут чайханщик и передал им слова заезжего человека, что скоро солнце у них над головами расколется надвое и земля под ногами треснет. "Похоже на правду, — добавил чайханщик от себя, — раз уж до монет дело дошло".
Тут мулла опомнился, вышел из мечети да как закричит: "Жители кишлака, все ко мне!" Никакого муэдзина не надо.
Голос у муллы был такой, что все жители кишлака сразу бросили драться и ругаться, и помчались к мечети. Там им и рассказали, до чего докатился некогда почтенный кишлак и что грозит им вскорости.
Испугались люди. Решили: чем провалиться сквозь землю или сгореть под обломками расколовшегося солнца, так лучше просто в мире жить. Тут же в мире друг друг и поклялись.
И с тех пор уже не ссорились, так что, когда лет через десять проезжал здесь Ходжа, это было одно из самых красивых и приятных мест в подлунном мире.