Давным-давно, в одной далекой галактике... Словом, еще до ковида и дайри-апокалипсиса я брала интервью у разных замечательных и чрезвычайно интересных людей, обитавших на Дневниках. И кого там только не было! Художник, парфюмер, ребель, пишущий о ситхах — вот такой вот пируэт. Тег, по которому можно найти наши поболтушки, называется "на diary.ru талантливые люди".
И вот, внезапно я решила возобновить традицию. Ведь, хотя дневниковцев и стало заметно меньше, талантливые люди здесь не перевелись. Далеко ходить не будем — встречайте героя сегодняшнего интервью
Маримо Ю. Давно я хотела забросать его вопросами. И вот оно, вот, — дорвалась! Надеюсь, вам будет так же интересно читать его ответы, как и мне, а потом захочется почитать и его дневник. Поверьте, оно того стоит!
(Warning! Много текста).
— Твой дневник называется "Человечески дом Одинокого". Подозреваю, что Одинокий — персонаж. Что за истории с ним связаны, и как ты сам связываешь себя с этим героем?— Я — человек, это — мой дом, и я очень часто чувствую себя одиноко — всё просто. Да, за этим названием действительно есть история, но она такая длинная и нудная, что, когда я её рассказываю, мои слушатели засыпают.
— После первых же твоих постов, попавшихся на глаза, у меня возникло ощущение, что на дайри поселились одновременно Даррел, Джером и "Нэшнл Джиогрэфик" полным составом. Причем, все они пишут чудеснейшим русским языком. А не возникает желание собрать разрозненные впечатления и написать книгу о походах в горы, например, или о природе в городе? О домашних кошках или уличных птицах? Одни твои зарисовки о воронах на сборник рассказов тянут. Ну, если заняться эти основательно.— Это, конечно, лестное сравнение. Дело в том, что я люблю Даррелла, Джерома и многих других авторов. Мне всегда хотелось писать весело, сколько себя помню, меня очаровывали сравнения, короткие фразы, рисующие целые картины. Например, в детстве у меня была книга «Саня Дырочкин — человек семейный», я даже не вспомню, о чём в ней шла речь, какие приключения происходили с мальчиком Саней и его собакой Мотькой, но до сих пор помню, что "кошки разбежались по лифтёрше", и как представлялась мне такая монументальная дама, у которой на плечах помещаются не один и даже не два кота. Вот Бабу Ягу часто рисуют с котом на плече, и сухонькая Яга горбится под его тяжестью, а лифтёрша не горбится, наоборот, она способна поднять всех котов на свете, они могут сидеть у неё в шляпе, как в гнезде.
читать дальшеВ детстве мне казалось, что однажды я обязательно напишу книгу, сейчас мне хватает просто превращать в слова всё, что происходит вокруг меня. Вряд ли это будет книга, в конце концов, это только мои личные впечатления, случайные фрагменты чужой жизни, пусть даже вороньей, и моя попытка создать словами яркую, почти тактильную — если повезёт — картинку, которая порадует несколько человек.
— Тогда буду считать, что твой дневник — это и есть книга, такой особенный формат. А что, сейчас все формы и жанры имеют право на жизнь. И вот, особая для меня глава в книге-дневнике — Древний Египет. Когда ты увлекся этой темой, и насколько? Пробовал ли учить древнеегипетский, или делать украшения в стиле Амарны, или что-то готовить по древним рецептам?
— Не так уж часто я на эту тему пишу, но с этим связана километровая история! Одна из моих страстей мифология и культурология. Я очень любитель и вряд ли когда-нибудь буду претендовать на звание специалиста, мне просто любопытно. Первой в этом интересе, конечно же была Древняя Греция. "Спасибо товарищу Куну за наше счастливое детство"(с), и за аргонавтов, и за Геракла, и за всё-всё. А вот историям Древнего Египта у нас не так повезло с рассказчиками, так что они представали передо мной в виде отдельных фрагментов и в основном в сравнении с той же Грецией. И вот уже сравнительно недавно мне довелось увидеть совершенно прекрасный спектакль театра «Пророчество в рамках плеч», который назывался «Забытые легенды Египта». У спектакля было две версии, я видел обе с разницей в два года. Меня поразило, что люди где-то нашли художественный материал на тему египетских легенд, я чувствовал, что за этим есть текст, я не знал его, но очень хотел найти. Поиски быстро принесли книгу Ивана Рака «Мифы Древнего Египта», она даже была в интернете, но на тот момент или платно, или ознакомительное введение. На какое-то время я отложил поиски. А вскоре после этого мне нужны были голосовые записи любимых актёров озвучки, я искал разные фразы в их исполнении (где-то про это есть пост) и временами находил неожиданное. И вдруг среди прочего я нахожу аудиокнигу «Мифы Древнего Египта» Ивана Рака, которую читает Сергей Чонишвили. Именно его голосом говорит Риддик. Сперва Чонишвили читает ровно и чётко, потому что введение адресовано не просто читателю, а читателям-детям, а потом постепенно входит в повествование и начинает играть за героев легенд. Когда он восклицает: "И тогда Атум воскликнул: Глаз мой, иди и приведи сюда детей моих!.." — я уже слышу в его голосе знакомые нотки, и мне кажется, что в моей комнате сидит на корточках бритый мужик с кривым ножом у запястья и рассказывает мне сказки. Да, некоторые сказки звучат так, будто их действительно мог рассказывать Риддик.) И всё, я заболел.
Возможно, мне бы хотелось начать изучать коптский уже по-настоящему. Но когда-то, я уже делал попытки писать иероглифическим письмом, в основе которого были фонетические и определительные знаки. Тогда я рисовал картину на стене в доме подруги, и там есть текст, его даже можно прочитать, разумеется он будет на русском, потому что это — только игра.
— Когда я вижу твои зарисовки о походах в горы с целой фотогалереей впридачу, возникает чувство, что мне подогнали грузовик пряников. А какие чувства испытывает человек в походе* От пряников и до — чего?
— "Зачем мы сюда вообще попёрлись?" "Не помню этой тропы. В описании слева была ёлка — которая?" "Комары, сцука!" "Сколько нужно гречки на двух человек? Кто это будет доедать?" "И здесь муравьи!" "Единственный раз оставил дома фонарик — и вот сегодня он бы пригодился!" "Второе дыхание — это жабрами, что ли?" Примерно так. Я не знаю, что испытывают другие люди, я могу сказать, что испытываю я. Сначала это жажда. Жажда движения. Как после духоты можно пить, и пить, и пить, так и, начав двигаться по спланированному вымечтанному пути, можно идти, идти и идти. Вынужденная остановка раздражает, с необходимостью сбавить темп приходится примиряться с усилием. Ты знаешь, что устаёшь, что твоему телу не помешает передышка, она отберёт совсем немного времени, но сбережёт массу сил, но знание это умозрительно. Опьяняет всё: новый поворот, яркий свет солнца из-за туч, свежий ветер, внезапно горячие камни под рукой в холодный день. Все ощущения переживаются много острее, а потом наступает время тишины, когда ты достиг точки, к которой стремился. Ты на острие момента. Хочется запомнить его и унести с собой, чувствовать как можно дольше. А потом наступает пора возвращаться. В какой-то момент перестаёшь радоваться мелочам, и даже замечать какие-то перемены, просто идёшь. Возвращаться всегда трудно.
— Что такое вообще для тебя горы? Какие эмоции вызывают, какие мечты с ними связаны?
— Это как спросить "что значит дышать?". Всю жизнь я живу в горах. Пока не выбираешься куда-то ещё, не понимаешь, как эта самая жизнь в горах на тебя повлияла. Например, вверх по улице — это не по возрастанию нумерации домов, это вообще не имеет отношения к цифрам, это реально вверх, иногда по лестнице, и когда знакомые в областном центре во время велопрогулки говорят: "Давайте пройдём пешком, видите, тут ВВЕРХ!" — ты спрашиваешь: "Где?"
Очень сложно постороннему объяснить, как к тебе добраться, потому что он смотрит на карту, видит зелёное пятно и знает, что зелень — это парк, а парк — это тропинки, и обычно это правда. Но это может быть просто гора в центре города, на которой нет домов, потому что даже ходить там слишком круто, а значит и обозначать там нечего (и картограф лично видел там драконов).
Если в доме погас свет, надо просто выглянуть в окно и посмотреть, какой район обесточен, и чем темнее вокруг, тем быстрее вернут электричество обратно. Вообще, чтобы что-то узнать точно, надо выглянуть в окно, потому что метеорологи могут оказаться не из твоего района, и в их долине нет дождя.
— На каких вершинах хотелось бы побывать, если бы вдруг появилась возможность поехать в любую точку мира?
— На всех. Не обязательно на самых высоких. Я бы хотел постоять на скалах Лансароте, спуститься в разлом Сильфра в Исландии. Побывать на Столбчатом мысу и в Чуфут-Кале. Увидеть сераки, потрогать руками лавовые поля. Не знаю, хотел бы я подняться на Эверест, но побывать в Первом лагере — да. Пройти по каньону Антилопы. Мне показывали стену Безенги — там прекрасно. Горы прекрасны всегда. Если второе пришествие действительно состоится, господь обязательно будет горнопоходником.
— Подозреваю, что у тебя много сказочных историй, хотя пока, к своему стыду, я прочитала только пару из них. Расскажи о самых значимых для тебя текстах и персонажах - кто они, как появились, есть ли желание продолжить их приключения? И о чем или о ком ты пишешь сейчас?
— Я постоянно сочиняю истории, это не всегда сказки, иногда просто фрагменты и диалоги, я их даже не записываю. Я вообще ленюсь записывать. Поэтому, придя на дайри, я старался участвовать во всех флешмобах, челленджах просто чтобы был повод довести что-то хотя бы до состояния черновика. Особенно хорош райтябрь, можно написать отрывок, не придумывая, откуда всё началось и не объясняя, почему закончилось. И отзывы на придуманные книги. И рассказ из пятидесяти пяти слов. И стилизации. Всё это будит фантазию. Брэдбери как-то писал, что пишет каждый день, берёт какую-нибудь простую вещь и начинает писать, например, о том, что внутри у каждого человека живёт скелет, и история сама разворачивается в процессе.
Самые значимые истории — это те, которые пишутся долго, они становятся частью жизни настолько, что начинаешь везде видеть их отголоски. Слышишь песню и знаешь, кто из героев мог бы её спеть, или встречаешь фразу, и мгновенно рождается кусок сюжета, в котором эта фраза звучит, у неё есть предыстория и последствия. Тематические картинки валятся словно сами собой и складываются в папки.
Самый странный и трудный персонаж, это, конечно, Горожанин. Очень хочется однажды написать о нём цельную полную историю. С него вообще всё началось, но пока есть только разрозненные байки, сюжеты вокруг основного действия. А сейчас я пытаюсь закончить повесть. Я обычно не пишу длинных текстов, меня не хватает на такой большой сюжет, я очень боюсь испортить концовку, а она должна быть очень динамичной. Но тут история началась в чате для друзей во время ковида, всем было плохо, и одиноко, и хотелось чего-то, и я начал рассказывать отдельные фразы и фрагменты, и они как-то начали обрастать подробностями. Всё это продолжалось почти три года, и теперь превратить это всё в более-менее связный текст не так-то легко. Мне хотелось написать человека недоброго, но весёлого, попавшего в тяжёлые обстоятельства и внезапно в них ассимилировавшегося. Хотелось, чтобы было "вдруг". А вдруг Робин Гуд промахнётся? Вдруг план сорвётся в последнюю минуту? Хотелось, чтобы герой был силён импровизацией. Чтобы причины изменить свой образ жизни появлялись у него на ходу. Чтобы было видно, как он меняется, из случайного беглеца становится хозяином дома, из человека — обстоятельством чужой жизни. Он больше не приходит, он — случается, и тот, с кем он случается, тоже вынужден измениться. Не знаю, насколько это получилось.
— Какая интересная история! Да у тебя, по мне, всё интересно. Вот фотографии твои — в них всегда есть что-то неожиданное в привычном. Как давно ты увлекаешься фотографией и доводилось ли отправлять свои работы на фотоконкурсы?
— А я вообще не увлекаюсь фотографией. Просто у меня есть неплохой фотоаппарат, и я смотрю в него по сторонам. Но поскольку у меня есть художественный вкус, я вижу, насколько мои фото для иллюстрации всего вокруг отличаются от действительно качественного снимка, от серьёзной, глубокой работы фотохудожника.
У моего фотоаппарата хороший "зум", это позволяет пользоваться им, как биноклем, что я и делаю — вот и всё.
— Да, еще же куклы! Посты про их создание, пошив кукольной одежды и обуви собирает столько комментариев, что они у меня даже не открываются! Мой старый ноут протестует против такой нагрузки. Но читателям то наверняка будет интересно - кто твои кукольные герои, как они приходят к тебе, в каких историях живут и пересекаются ли с персонажами твоих рассказов?
— Стоит всего лишь купить несколько десятков кукол, как тебя начинают считать кукольником!
Дело в том, что куклы очень тактильно приятны в своей подвижности. И в том, что я тот ещё Плюшкин. Мне просто нравится, что они у меня есть. А ещё дело в том, что сейчас увлечение куклами работает, как некий стержень, вокруг которого постоянно образуются новые умения. Наверное, существуют просто коллекционеры, но мне такие не встречались. Куклы внезапно оказались поводом для того, чтобы постоянно пробовать себя в каких-то новых ремёслах. Поэтому тег куклы и ножи был про всякое мастерство. Сначала. НО — эти обаятельные цукумогами постепенно проникли в дневник, куда я вообще не хотел их тащить.
Да, у части из них есть свои истории, но это не мои истории, а истории для меня, придуманные другими людьми. Меня восхищает работа художников, создавших образы кукол, и я не очень-то хочу что-то менять. А ещё куклы подстрекают меня придаваться давней страсти собирать всякую мелкую ерунду вроде крошечных чайничков, миниатюрных музыкальных инструментов, сантиметровых часов и прочей ерунды. Теперь у меня есть оправдание: это для кукол!
— И последний вопрос: твой рецепт нескучной жизни.
— Живите. И по возможности будьте счастливы.
— Заодно можешь что-нибудь хорошее пожелать читателям этого интервью
— Это, типа, как на «Поле чудес»? Тогда пользуясь случаем, я хочу передать привет моей маме! То есть, я всё ещё надеюсь, что мы только дурачимся, и это интервью понарошку.