Выложу тремя отдельными постами. Буду рада, если у кого-то хватит терпения всё это прочитать
Идея пространства всегда волновала человеческое воображение. Мир бесконечно огромен и непостижимо мал, каждый шаг в нем рождает парадоксы, человек оказывается творцом сотворившей его среды, которая, в свою очередь, пересотворяет человека. Александр, нашедший источник бессмертия, – не тот Александр, что сражался с Дарием. Человек стал легендой благодаря пространству, которое всю жизнь преодолевал и преобразовывал, но и пространство, с ним связанное, тоже сделалось легендой: в Средней Азии вам покажут десятки мест, где якобы побывал великий македонец, и расскажут самые невероятные истории. Пространство легко выводится сознанием в область надмирного и сверхземного, превращаясь из физической величины в духовную, становясь мотивацией и полем для творчества. Оно конкретно и метафизично, понятно и непостижимо, это одновременно несколько автобусных остановок, станций метро или городских кварталов, которые нужно преодолеть, чтобы попасть на работу, и путь к источнику бессмертия – символ вечного странствия в поисках совершенства. Путешествия могут быть образом жизни, Путь – образом истины. Мы наделяем пространство множеством аспектов, и есть люди, подобные Александру, в жизни которых оно играет особую роль. На их примере можно лучше понять себя в своем собственном пространстве, вернее, понять, как распоряжаться его возможностями.
читать дальше
Это эссе посвящено Фредди Меркьюри, человеку, для которого пространство было значимо во многих смыслах, в том числе, буквальном. Если ты родился на краю земли, тебе наверняка придется много путешествовать, прежде чем чего-то добиться. А если ты рок-певец и фронтмен культовой группы, перемещения по миру становятся судьбой, ибо они – часть твоего творчества. Но намного важнее та роль, которую играли в жизни Фредди другие, более сложные, аспекты пространства. Я попытаюсь рассмотреть три из них, на мой взгляд, основные. Речь пойдет о замкнутом и противостоящем ему открытом, творческом пространстве, а также о «пространстве для себя» – образе жизни, который может складываться стихийно, а может оказаться сознательно выстроенной системой ценностей.
Я отдаю себе отчет в субъективности своих рассуждений. Возможно то, что я пишу о Фредди, можно написать о других творческих людях – певцах, композиторах, художниках, – с куда более веским основанием. Возможно. Но я пишу о Фредди. Читать ли вам и соглашаться ли, решайте сами. В конце концов, каждый из нас волен выбирать в пространстве творческих идей те, что больше ему по нраву. А я перехожу к началу задуманного мною сюжета – к человеку в замкнутом пространстве.
Ореховая скорлупа
Пандемия коронавируса породила, в числе других, проблему замкнутого пространства. Миллионы людей вынуждены были соблюдать самоизоляцию и существенно ограничивать свое общение даже после того, как отменялись требования карантина. Замкнутое пространство перестало быть темой психологических романов и уникальных примеров самопреодоления, оно перешло в обычную жизнь, сделалось условием, определяющим наши будни. Границы общения, передвижения, самовыражения сузились для всех. Соответственно, вопросы, которые раньше были предметом исследования знатоков – философов, психологов, психиатров, – захватили массовое сознание. Чем является замкнутое пространство – угрозой или убежищем, тюрьмой, отрезающей от мира, или экспериментальной площадкой, где можно неторопливо обдумывать и создавать новое? Пожирает оно наши возможности или рождает их? Где его границы и насколько они прочны? Наконец, создан ли человек исключительно для того, чтобы раздвигать границы, или для него естественно также и выстраивать их, ограничивать свою активность, копить ресурсы для нового личностного рывка?
Ответы на эти вопросы ищут в той же психологии, философии, религии, духовных практиках, собственном творчестве и, конечно же, чужих примерах, – ведь удачно найденный пример может пробудить веру в собственные таланты. Особенно, если он отвечает на «проклятые» вопросы времени.
Достаточно по верхам пробежать биографию Фредди Меркьюри, чтобы понять, насколько большую и многозначную роль играло в его жизни замкнутое пространство. Фредди родился в консервативной семье на острове возле берегов африканского континента, вдали от больших городов, оживленных трасс и многих благ цивилизации, учился в закрытом частном интернате, а последние годы жизни вынужден был ограничить свой мир пределами дома за высоким забором. Замкнутое пространство в начале, оно же – в конце. Финал смыкается с первым шагом, закольцевав всю историю. Символично, не правда ли?
Как уже было сказано, Фредди родился на острове. Занзибар – африканская «ультима туле», край земли, сонное царство жары и отсутствия перспектив. Впрочем, супругов Булсара, родителей будущей рок-звезды, степенных парсов, эта размеренная жизнь могла вполне устраивать. Замкнутое пространство имеет свои плюсы – в нем меньше склок, интриг, борьбы за выгодное местечко, в нем отношения проще, теплее, человечнее. Сам же Фаррух (имя, данное Фредди при рождении) слишком мал, и окружающая действительность представляется ему единственно возможной. Заметим, кстати, что замкнутое пространство, воспринимаемое как единственно возможная форма существования, часто становится и единственно правильной формой в сознании его обитателей. Для многих жителей глубинных, сельских, патриархальных районов Азии, Африки, обеих Америк по сей день сняться с места, покинуть родное селение – беда, катастрофа, кара Божия, и вынудить к этому могут только совсем уж экстремальные причины. Замкнутое пространство воспринимается как сакральное, выйти за его пределы значит, подвергнуть себя риску осквернения, греха. Стоит учитывать сакрализацию закрытости от мира, когда речь идет о Фредди. Дело в том, что парсы тоже тяготеют к идеалу замкнутого пространства, резкому разграничению между «своими» и «чужими». Парсом нельзя стать, им можно только родиться. Вход в храмы парсов запрещен всем, не прошедшим «навджьот» – обряд посвящения. В Индии и сегодня большинство парсов предпочитает жить в традиционных зороастрийских кварталах и охотнее поддерживают связи внутри своей общины, чем вне ее. Парадоксальным образом эта замкнутость сочетается со столь же традиционной деловой активностью, стремлением дать детям первоклассное образование и тягой к комфорту (а, следовательно, и благам цивилизации), что повышает градус мобильности среднестатистического парса по сравнению со среднестатистическим индийцем-индуистом.
В сухом остатке Фредди получает генетическую мобильность (далеко ходить не надо – уже его отец, Боми Булсара, оставит родные места в штате Гуджарат и отправится сначала к африканским берегам, а потом переберется в Англию) и наследственную тягу к замкнутому пространству. В нем уживаются домосед и гражданин мира, ломающий, раздвигающий, пересекающий границы во всех их смыслах; экстраверт, способный довести до экстаза многотысячную аудиторию, и интроверт, оберегающий от посторонних взглядов все, что происходит за пределами сцены. Он не хочет ничем себя связывать, но именно он в критические моменты истории Queen будет удерживать великую группу от распада, потому что эта группа станет для него эквивалентом «своего» мира, который для традиционного парса составляют семья и община, той самой единственно возможной, а, значит, единственно правильной формой существования.
Стремление к замкнутому пространству и одновременная потребность выйти за его пределы живут в душе Фредди с детства и до последних дней. Ребенком он привязан к семье, отчаянно скучает по родным во время учебы в Индии, но, когда придет время определяться со своими жизненными предпочтениями, уйдет жить на съемную квартиру, будет ночевать у друзей, спать на полу и экономить деньги на обеде – лишь бы сохранить самостоятельность. В эмоциональном отношении это могло пробудить давнюю детскую тоску по дому. Тем не менее, «домашний мальчик», не колеблясь, идет на риск: ему нужно пространство для творчества, которое никак не может быть замкнутым.
Другой риск: окончательно потерять связь с семьей, отдалиться, перестать быть своим для самых близких людей. Многие, кстати, так и думали: в публикациях, выходивших после смерти Фредди, нередко повторялось, что он многие годы не общался с родителями и сестрой. Как выяснилось позднее, всё было с точностью до наоборот. Фредди удалось не только освоить предельно открытое пространство рок-музыки, но и сохранить связь с замкнутым и упорядоченным миром родительской семьи. Более того, именно упорядоченность, порядок станут основным требованием Фредди в обустройстве собственного быта, определят его мечту о большом доме, где каждой комнате отведена строго определенная роль, где стихийное перемещение предметов и обмен ролями (одно из главных условий открытого пространства) невозможны в принципе. Кажется, в глубине души он более «одомашнен», чем многодетный семьянин Джон Дикон, но этой «одомашненности» всегда будет успешно противостоять потребность в постоянном движении и ломке шаблонов («Дафна, вы опять ведете!» – как говорил незабвенный Осгуд Филдинг III в любимом фильме Фредди Some Like It Hote). Сейчас уже невозможно сказать, было ли это противостояние заложено в самом характере Фредди, или его сформировали обстоятельства, самым значимым из которых явилась жизнь в закрытой школе-интернате в Панчгани, куда Фредди поступил в 1955 году и откуда уехал обратно на Занзибар в 1963-м. Восемь лет в мире, закрытом куда более жестко, чем мир семьи. Тысячи километров, отделяющие от дома, письма как единственный способ общения с родителями, суровая дисциплина учебного заведения с чисто английскими традициями и необходимость встраиваться в замкнутый социум со всей сложностью его отношений – такое испытание не может не повлиять на ребенка. Особенно, если ребенок эмоционален и застенчив, – а застенчивость и эмоциональность Фредди не только в детстве и юности, но и на протяжении всей жизни отмечают практически все, кто хоть раз вспоминал о нем.
Если пространство сужено, а его границы наглухо закрыты, наше сознание тут же продуцирует образ исчерпанности. Слишком мало простора, чтобы двигаться, слишком мало воздуха, чтобы дышать. Слишком мало возможностей, чтобы жить. Иллюзия исчерпанности – самое губительное последствие любого рода ограничений. Даже родной дом, если ты в нем заперт не по своей воле, из убежища превращается в темницу. Но одновременно это проверка на меру таланта. Только гений способен вырвать его обладателя из замкнутого пространства. «Заключите меня в скорлупу ореха, и я буду мнить себя повелителем бесконечности…» «Дон Кихот» написан в тюрьме, «Теория всего» – в инвалидном кресле. Лучшие свои лекции Борхес прочел, будучи слепым.
На фоне таких примеров смешным и неубедительным покажется разговор о мальчике, создавшем в своей «ореховой скорлупе» свою первую рок-группу, где он даже солистом не был. «Дон Кихот» – и школьный бэнд The Hectics («Припадочные»), с энтузиазмом перепевающий хиты 50-х! Ливанский кедр и крошечное, почти невидимое семечко. Но у семечка есть главное: оно хочет расти. Одним из самых приметных признаков гения является целеполагание. Неважно, осознанное оно или интуитивное, гораздо важнее, что в любых, самых неблагоприятных условиях «хомо талантикус» стремится выразить то, к чему призван. В интернате Фредди сделал первый шаг по дороге, с которой уже не свернет. Да, в этом ему очень помогли уроки игры на фортепиано, оплаченные мамой, прослушивание оперных арий, организованные для учеников одним из преподавателей, и пение в школьном хоре. Но это лишь дополнительное топливо, не будь его, Фредди нашел бы что-то другое, так или иначе связанное с музыкой и питающее тягу к ней.
Учеба Фредди в Пачгани – прекрасный пример того, как использовать замкнутое пространство. Из интерната нельзя уйти, но в нем можно найти свое призвание; распорядок закрытого учебного заведения не подгонишь под себя, но в этом жестком мире есть шанс получить опыт творчества, пусть пока самодеятельный и несовершенный. Интуитивно Фредди понял, как заставить то, что работает против тебя, работать на тебя. Вся его дальнейшая история, от возвращения на Занзибар до ухода на отдельную квартиру в Лондоне – серия, казалось бы, незаметных шагов по пути к творчеству и творческой свободе. Когда родители колеблются, уезжать им с Занзибара в Индию или в Англию, он убеждает их выбрать последнее, хотя в Индии им всем было бы намного привычнее. В Англии он, вопреки желанию семьи, не хочет учиться ни на юриста, ни на бухгалтера, и выбирает художественный колледж. При этом он постоянно тянется к рок-музыке, пока не уходит в нее окончательно. Казалось бы, круг, наконец, разорван. Пределы раздвинулись настолько широко, что впереди – только беспредельность. Пространство творчества.