Когда долго находишься дома, мир раздвигается до его пределов. Именно так: не дом обширен как мир, а мир необъятен как дом. Из комнаты в комнату путешествуешь, словно из страны в страну. Даже больше: спальня, гостиная, лоджия становятся отдельными мирами, а пороги между ними — переходами в эти миры. Ты чувствуешь, как меняется температура воздуха на этих узких границах, ощущаешь прохладу или зной, отсутствующие в других частях дома, понимаешь, что свет здесь другой. Ловишь дуновение ветра или тихую, еле различимую мелодию среди общей неподвижности и тишины. Либо, напротив, тишина и неподвижность охватывают тебя со всех сторон, хотя, казалось бы, откуда им взяться — вот, за спиной, из открытой двери в спальню, из радиоприемника доносятся страдания Меладзе по цыганке Сэра, а из приоткрытого окна сквозит льдистой январской свежестью.
Переступив порог комнаты, попадаешь в новый мир. Каждый раз новый, хотя видишь его ежедневно, хотя много дней подряд кроме него ничего не видишь. Когда долго находишься дома, легко вообразить, что ты лишен всего. Собственно, так и есть. Ты лишен всего, кроме пригоршни миров, которыми можешь распоряжаться. Можешь. Стоит только захотеть.