Персефона

[Hvedrung9]

Флешмоб от чудесной Тень Черного Зверя таки сподвигнул меня отметиться хотя бы одной историей. Вышло не очень, выбранный жанр не для слабаков, но, как говорится, я старалась. Приятного вам чаепития)
Итак, пункт первый — "Чай с мятой в книжной лавке".

– Черт!
Старший инспектор Стэплтон опустился на диван – красное дерево, персидский сафьян, золоченые гвозди – не снимая плаща. Шляпу он тоже не снял. Так и застыл, устремив взгляд в пол – ни дать ни взять, Ламонт Крэнстон, подавленный величием миссии.
– Черт бы побрал это дело!
Держа руки в карманах, инспектор откинулся на сафьяновые подушки и окинул взглядом цепких серых глаз стеллажи с книгами, антикварную мебель, стойку, за которой владелец книжного магазина – ибо то был самый настоящий книжный магазин – готовил кофе и чай посетителям и, наконец, остановился на упомянутом владельце, терпеливо стоявшим прямо перед ним.
– Добрый вечер, Мортимер!
– Чаю? – осведомился Мортимер, поправив круглые очки.
– Предпочел бы виски, – устало отозвался инспектор.
– Все так плохо? – Мортимер уже нырнул за стойку.
– Всего так много, – ответил Стэплтон, нехотя вынимая руки из карманов и сбрасывая шляпу на диван. – Не знаешь, за что хвататься.
– За самое простое, – подсказал Мортимер. – Общеизвестное правило: начинать надо с самого простого.
– В том-то и загвоздка…
Стэплтон снова сунул руку в карман – за сигаретами. Вспомнил, что здесь не курят, чертыхнулся и сцепил пальцы в замок.
– Как Снупи? – спросил он у сочувственно наблюдавшего за ним Мортимера.
– Прекрасно. Бодр и нахален, как и положено молодому псу.
Инспектор порылся в кармане и достал оттуда небольшой пластиковый пакетик.
– Бэрил передала. Кажется, это игрушка.
Голубые глаза Мортимера просияли детской радостью за стеклами очков.
– Передайте супруге мою сердечную благодарность, инспектор.
– Бэрил велела сказать, что мы ждем вас, Мортимер, на паштет и ежевичный пирог. В следующее воскресенье, если выберусь из этой трясины дел. Паштет у нее изумительный.
– Выберетесь, Стэплтон, – ободряюще проговорил владелец магазина, бережно пряча в винтажный саквояж подарок для пса. – На моей памяти вы из каких только топей не выходили. Так, что вы сказали про загвоздку с самым простым?
Стэплтон тяжело вздохнул.
– Собственно, из-за этого я здесь так поздно, Мортимер. Вы ведь уже закрылись?
– Ничего страшного, – Мортимер протянул инспектору чашку. – Я собирался закрывать магазин, но почему бы не задержаться на пару глотков чая? Я весь внимание и готов помочь, если это в моих силах.
Стэплтон принял чашку, поставил на столик рядом с диваном и тут же забыл о ней.
– Все предельно просто, – проговорил он, проведя рукой по коротким светлым волосам. – До безобразия просто. Очаровательная девушка – могла бы играть Джессику или Виолу, если бы к лицу добавить талант. Прекрасный, не слишком холодный вечер адвента. И посреди этой благодати Виола попадает под машину. По словам хозяйки «Ламборгини», которая до сих пор в шоке от случившегося, она словно вылетела с тротуара прямо под колеса. Сбившая ее женщина немедленно вызвала «скорую» и даже полицию, и сама пыталась помочь, но уже ничего нельзя было поделать.
– Самоубийство? – спросил Мортимер, допивая свой чай.
– Исключено, – ответил инспектор. – По словам всех, кто ее знал, Виола была вполне довольна жизнью. Молода, очаровательна, без долгов и чрезмерных требований. Влюблена. И любима. После Нового года ожидалась свадтьа.
– Может быть, жених охладел? – предположил Мортимер. – Изменил? Оскорбил?
– И снова нет. У них всё было идеально. За исключением маленькой детали. Пару лет назад жених нашей почти шекспировской героини ухаживал за ее близкой подругой. Но это никак не повлияло на отношения девушек. Их знакомые уверяют, что такую дружбу можно ставить в пример.
Мортимер кашлянул и потянулся за чайником.
– Несчастный случай вы исключаете?
– Это убийство, Мортимер, – уверенно проговорил инспектор, в упор взглянув на собеседника. – Все очевидные объяснения этой истории… – он запнулся, подыскивая определение, – оставляют чувство неполноты. Как если бы театр с большими возможностями вдруг поставил одноактную пьесу, без костюмов и декораций.
Стэплтон привычно сунул руку в карман (иногда Мортимеру казалось, что эти карманы – портал в космос, и когда-нибудь инспектор достанет оттуда новорожденную звезду или пару только что проклюнувшихся галактик) и вынул миниатюрное подарочное издание греческих мифов в богато украшенном переплете.
– Это было при ней, – инспектор протянул книжку Мортимеру. – Куплено в вашем магазине.
– Да, – Мортимер повертел книжку в руках. – Точно. Виола носила красный берет? И еще у нее был браслет из красного и белого бисера, отчасти в тон берету, отчасти – свитеру?
– Мортимер, бросайте вы к черту свой магазин, – с чувством произнес инспектор. – Вам надо гоняться за серийными убийцами, а не серийными романами.
– Из меня получится отвратительный полицейский, – польщенный Мортимер просиял своей доверчивой детской улыбкой. – Я буду постоянно отвлекаться на чтение. Готов подтвердить, что Виола была в моем магазине позавчера. Но книгу покупала не она, а ее подруга. Они пришли вдвоем.
– В день происшествия, – кивнул Стэплтон. – Вы не вспомните время?
– Вечером, после пяти, точнее сказать не могу.
Мортимер машинально раскрыл книгу.
– Тогда мне показалось забавным, что именно в этот день мой поставщик, добрейший человек и великий знаток трав, привез мяту, – задумчиво проговорил он, переворачивая страницы.
– Почему? – не понял Стэплтон. – Какое отношение к этим девушкам имеет мята?
– Меня поразил контраст между ними… – теперь Мортимер задумался над тем, как выразить свое впечатление. – Одна – живая, непосредственная, открытая. Вся – движение, улыбка, жизнь. Другая величественна и сдержанна как богиня. Я сразу подумал о Персефоне. Даже не удивился, когда выяснилось, что так, в сущности, ее и зовут.
– Персефона?
– Кора. Так Виола обращалась к своей спутнице. Имени Виолы я, кстати, не услышал, но готов был поверить, что ее зовут…
Мортимер вдруг застыл с раскрытым ртом. Потом встряхнулся и ошалело посмотрел на Стэплтона.
– Эта самая Кора предложила своей подруге выпить чаю, – медленно проговорил он. – И заказала две чашки. Себе – Twinings без каких-либо добавок, а во вторую чашку попросила положить мяту. И тут я снова вспомнил о Персефоне.
– Погибшая любила чай с мятой, – пожал плечами инспектор, – что в этом странного?
Мортимер протянул инспектору книгу.
– Здесь собраны мифы только одного цикла – о Деметре и ее дочери Персефоне, которую греки называли также Корой, – пояснил он. – Персефону похитил владыка загробного мира Аид и сделал своей женой. Но, прельстившись дочерью Деметры, царь мертвых не считал нужным хранить ей верность. Через некоторое время Аид увлекся нимфой по имени Минта. Угадайте, что сделала Персефона.
– Убила соперницу, – тоном, исключающим сомнение, ответил Стэплтон.
– Совершенно верно, – подхватил Мортимер. – Она ее растоптала, превратившись в корову. А из тела погибшей Минты выросла мята.
Инспектор рывком поднялся с дивана, едва не опрокинув столик. Чашки качнулись и жалобно звякнули о блюдца.
– Чай с мятой, говорите? – бросил он на ходу. – Корова? Если дело выгорит, куплю самое дорогое издание в этом магазине.
Ответить Мортимер не успел. Дверь за инспектором с громким стуком закрылась.

***
– ..Черт!
Старший инспектор Стэплтон снял плащ и аккуратно повесил его на красовавшийся рядом с диваном крючок в виде какого-то крылатого существа. Туда же последовала шляпа.
– Черт побери, Мортимер, теперь вы просто обязаны принять приглашение на паштет.
– То есть, она призналась? – прищурился Мортимер.
– Сказать по правде, я блефовал. Это нехорошо. Некрасиво. Но у меня не было доказательств. Только чутье и миф, о котором вы рассказали. Будь она старше и опытнее, могла бы сорваться с крючка. Но мне повезло. Нам с вами повезло, вы ведь тоже участвовали в следствии. Да, она призналась. Это была месть счастливой сопернице. А поскольку Кора увлекалась древними легендами, ей захотелось превратить в символ банальное убийство из ревности.
– Может быть, ей не пришло бы это в голову, будь у нее другое имя, – Мортимер уже колдовал за своей стойкой. – Имя – это отчасти судьба.
– Два года разыгрывать дружеские чувства, испытывая жгучую ненависть, – проговорил инспектор. – Два года расчетливо обдумывать убийство. И ни разу при этом не забыть о древней легенде. Даже в деталях. Она ведь не под случайную машину толкнула подругу. Бык «Лабморгини, конечно, не корова, больше бы к мифу о Европе подошел, и всё же – максимально близко к истории о разъяренной богине. Смахивает на паранойю.
– Возможно, она в самом деле чувствует себя богиней, – предположил Мортимер. – Божество, с которым не смеет тягаться смертный.
– Никогда мне не понять богов, Мортимер, – инспектор попытался засунуть руки в карманы плаща, вспомнил, что плаща на нем нет, и воспользовался в качестве альтернативы карманами брюк. – Давайте-ка лучше выпьем чаю. Хотя, я опять не вовремя. Вы ведь уже закрылись?
– Ничего страшного, – улыбнулся Мортимер. – Никогда не откажусь от чашки крепкого чаю.
– Отлично. Тогда заодно подскажите, что из ваших запасов выбрать для Бэрил. Я твердо намерен сдержать свое обещание.