"Тайный Узбек уже здесь", или Все-таки окончание моего любимого триллера.

[Hvedrung9]

Что ощущает человек, которому зачем-то понадобилось полежать в гробу еще при жизни? Тесно. Темно. Скорее всего, страшно.
А если человек умер мифо-смертью — символической, но, одновременно, более реальной, чем "обычная" смерть? Той, что умирает каждый участник инициации?
Тесно и темно ему вполне может быть, но страшно — нет, ведь самое страшное, смерть, уже случилось. Зато вполне может быть непонятно. Согласно древним представлениям, путь в загробный мир (как и сам загробный мир) извилист и загадочен, пройти его дело хитрое. Однако в инициации человек не просто умирает: взамен жизни он получает Мудрость и Знание (вспоминаем Одина, висевшего на Иггдрасиле). Герой А.Н.Толстого тоже получает эти ценные вещи. В варианте ФС (напомню — та же сказка из сборника А.Н.Афанасьева) Федот-стрелец получает подробные наставления от лягушки и только благодаря им достигает цели своих поисков. Андрей-стрелок у А.Н.Толстого ни в чьих наставлениях, после того, как клубок его жизни размотался, не нуждается: он приобщился Мудрости и Знанию древнейших сил, управляющих миром, фактически, стал одним из них. Поэтому в варианте АС лягушка лишь коротко описывает строение, в котором Андрей-стрелок найдет то — не знаю что, но ничего не говорит о том, как ему себя вести и как, собственно, опознать это самое "не знаю что". До всех ответов он должен дойти своим умом.
И стрелок подтверждает, что ум у него есть. Спрятавшись за печью, он, в конце концов, дожидается посетителя: "Вот немного погодя застучало, загремело по лесу, и входит в избу мужичок с ноготок, борода с локоток". В варианте ФС входят два старца. В сказке чем больше персонажей, чем красочнее подробности, тем лучше. Миф, напротив, на детали скуповат, прячет их внутрь образов-символов. А.Н.Толстой следует законам мифа и заменяет старцев одним загадочным гномом. Как бы то ни было, заждавшемуся стрелку тут бы и воскликнуть: "Так вот ты какой, северный олень!" — и выйти из-за печи. Ничего подобного. Стрелок с выдержкой агента 007 игнорирует появленца. Он теперь сам из этого мира и прекрасно в нем ориентируется. Мужичок с ноготок — дух леса. Проще говоря, леший. В русском фольклоре леший предстает то великаном, то, напротив, гномом, способным при этом производить оглушительный шум, напоминающий грозу, бурю или треск от падения вековых деревьев. Он следит за лесом, а лес у нас, как мы помним, территория Смерти, и — где в глубокой родо-племенной древности проходили инициации? Вот леший и есть один из духов инициации. Один, но не самый главный. Потому Андрей-стрелок стоит и терпеливо ждет, что будет дальше.
С первобытных еще времен смерть у всех народов связана с одним из главных проявлений жизни — едой. Смерть ненасытна, смерть всеядна, она постоянно голодна и чудовищно прожорлива. Духи и боги смерти, хтонические существа, имеющие к ней отношение, тоже отличаются отменным аппетитом. Не удивительно, что мужичок с ноготок чуть не с порога кричит: "Эй, сват Наум, есть хочу!"
Та-дам! Вот она, главная цель поисков, ось мифа и центр мироздания. Вот оно, поименованное Нечто. То самое "не знаю что". И оказывается им не хтоническое чудовище вроде Баюна или Цербера, не улыбка без кота и даже не клубящийся туман или тень на стене.
"...откуда ни возьмись, появляется стол накрытый, на нем бочонок пива да бык печеный, в боку нож точеный".
Стол возникает из пустоты и туда же пропадает, когда мужичок заканчивает обед. "Не знаю что" — Пустота. И это последняя, окончательная встреча Андрея-стрелка со Смертью. Смерть — не инфернальный ужас, не наказание для одних и награда для других, а Пустота, и в этой вселенской пустотности она — первооснова Бытия. И как тут не вспомнить, что посвящаемый в таинства солнечного бога Митры, в конце длинного пути испытаний, оказывался в пустой комнате. Как не вспомнить Брахмана адвайты, буддийскую нирвану и учение о Дао, где Пустота — потенция и необходимое условие наполненности. Подобно Брахману или Дао, "не знаю что" — Пустота мыслящая. Об этом говорит ее прозвище. А.Н.Толстой остроумно подбирает персонажу реально существующее имя Наум. Вариант ФС идет намного дальше. У него "то — не знаю что" названо Шмат Разум. Вы представляете — кусок чистого разума!
Разумная Пустота одновременно является Пустотой творящей, подобно тому, как Смерть есть необходимое условие для Жизни. Сват Наум (или Шмат Разум) овеществляет идеи. Те самые сказочные, несбыточные мечты, что из поколения в поколение мечтаются человечеством. Первая из них — мечта о скатерти-самобранке. И вот вам, пожалуйста, из ниоткуда возникающий стол, накрытый по желанию клиента.
Клиент, меж тем, наевшись от пуза, уходит. И только теперь Андрей-стрелок выходит из-за печи. И тоже просит свата Наума накрыть стол. Его просьба весьма примечательна. С одной стороны, это — повторение ритуальной формулы, необходимой, чтобы установить контакт с сакральной силой. С другой стороны, приобщившись миру мертвых, стрелок приобщается к аппетиту духов смерти. С третьей стороны, таким образом стрелок заявляет свои права на мир, которому теперь причастен. Более того, он показывает, что волен поступать по своему разумению, а не только повторять ритуальные формулы и действия, совершаемые другими. Стрелок называет свата Наума братом (Жизнь и Смерть, День и Ночь, Солнце и Луна нередко мыслились в древности как братья-близнецы) и приглашает составить ему компанию, чего мужичок с ноготок никогда не делал. Хтонические, подземные существа, по мысли древнего человека, жадны и скаредны (смерть не возвращает взятого назад). Солнце, напротив, щедро светит всем, скаредность ему чужда. А еще, пригласив свата Наума за стол, Андрей-стрелок проявляет такт и великодушие, свойственные подлинному царю. Своим приглашением он выдерживает последнее испытание, доказывая, что имеет права на оба мира и, следовательно, имеет право на воскресение и последующую за ним сакральную власть. Поэтому невидимое нечто охотно соглашается на предложение стрелка: "Сват Наум, хочешь у меня служить?"
Обратите внимание — впервые стрелок зовет кого-то к себе на службу. Этот вопрос — момент, с которого не только начинается возвращение героя из мира Смерти в мир Жизни, но и принятие им на себя царского статуса. Отныне он — Непобедимое Солнце, призванное не просто вернуться в мир, но и принять власть над миром.
После этого высокого аккорда повествование неожиданно переходит на "низкий" тон. Возвращаясь к себе домой, Андрей-стрелок, несомый сватом Наумом, пролетает над морем и просит отдохнуть. Сват Наум создает посреди моря остров, а на нем златоверхий дворец, и говорит своему новому хозяину, что вскоре здесь проплывут три купеческих корабля, у владельцев которых есть три волшебные вещи: топор, способный в два взмаха строить корабли; дудочка, по звуку которой появляется целое войско, и дубинка, способная обломать бока любому человеку. Андрей-стрелок должен эти диковинки заполучить. Он их и получает путем самого бесстыдного обмана. Стрелок предлагает купцам обменять их волшебные вещи на свата Наума, после чего сват Наум, напоив купцов допьяна, возвращается к своему хозяину. Этот эпизод выглядел бы вставной плутовской новеллой, пришитой к основному сюжету для большей увлекательности, но А.Н.Толстой слишком большой профессионал, чтобы грубо нарушать законы мифотворчества. И, действительно, в предложении свата Наума обмануть купцов есть свой смысл. Волшебные вещи обладают столь большой разрушительной силой, что не должны принадлежать людям. Пусть окажутся и остаются во власти солнечного божества, которое достаточно могуче само по себе, чтобы пускать их в ход без крайней необходимости.
Крайняя необходимость настает, когда Андрей-стрелок возвращается на родину и видит свой дом сожженным. Но время испытаний окончилось бесповоротно. Объявляется Марья-царевна, которая скрывалась от преследований злого царя в лесу, в привычном облике горлицы. Сват Наум строит для Андрея-стрелка и Марьци-царевны на берегу моря прекраснвй дворец. А когда разъяренный царь, узнав о возвращении стрелка, высылает против него целое войско, наш герой использует по назначению купеческие диковинки, и царя настигает вполне заслуженная — и вполне натуральная — смерть. После чего народ стал просить Андрея-стрелка, "чтобы взял он в свои руки все государство". Стрелок соглашается: "Андрей спорить не стал". Он — солнечный бог, прошедший испытание смертью, видевший самые корни мироздания, встретившийся с его основой, Пустотой, и снова возродившийся к жизни, прошел весь этот путь именно для того, чтобы царствовать — царить — над миром. И делить эту власть с Великой Богиней, без которой ничего бы не случилось.

P.S. О дальнешей судьбе царского советника в сказке ничего не говорится. Он свою роль отыграл. А вот кабацкая теребень наверняка до сих пор ходит по миру. И сказку эту рассказывает.