Нельзя не оценить двусмысленность и черную иронию трикстера. Будь это реалистическая повесть с элементами мистики, история Андрея-стрелка могла бы закончиться скоро и печально. Но миф предполагает другой реализм и другую логику поведения: обрадованный царский советник спешит во дворец поделиться блестящей идеей с царем, а тот, не менее обрадованный, велит явиться Андрею и поручает ему прогуляться по ту сторону
читать дальшеЗаметим, что в варианте ФС это поручение отсутствует. Там Федот-стрелец выполняет всего два задания. А.Н.Толстой же возвращает истории тройственную структуру, характерную для мифа, причем, первое задание приобретает у него особую смысловую нагрузку, помогая выстроить блестящий мифо-логический ряд испытаний.
Андрей пытается впасть в печаль ("воротился домой, сел на лавку и голову повесил"), но Марья-царевна уверяет его, что это "не служба, а службишка", наказывает взять с собой царского советника, чтобы тот подтвердил факт путешествия героя на тот свет, а после вручает мужу путеводное колечко и мешок сухарей. Многозначительные детали. Кольцо — символ власти (а мы помним, что Андрей-стрелок — герой с признаками солярного божества, супруг Великой Богини — и есть настоящий царь), но также символ непрерывного чередования жизни и смерти. Сухари — "мертвый" хлеб, еда, лучше всего подходящая для загробного мира (недаром в некоторых сказках фигурируют железные сухари) и, одновременно, плата за проход на территорию после жизни.
Территория эта представляет собой классический спуск в преисподнюю. "Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу..." Андрей-стрелок со своим унылым спутником тоже оказываются в дремучем лесу, в глубоком овраге. Здесь им встречаются черти, которые везут дрова для адского огня. В огромный воз впряжен — вы уже поняли — покойный царь. Черти поторапливают его, охаживая дубинами по бокам. Андрей просит на минутку освободить царя, чтобы справиться о его житье на том свете, а поскольку чертям некогда, предлагает взамен царя впрячь советника. Черти соглашаются, принимаясь так же бодро охаживать дубинами незадачливого андреева спутника. Стрелок осведомляется, что передать от мертвого царя живому, на что получает ответ: "Ах, Андрей-стрелок, плохое мое житье на том свете! Поклонись от меня сыну да скажи, что я накрепко заказываю людей не обижать, а то с ним то же станется". Тут черти возвращаются, Андрей забирает измученного, избитого советника и отправляется с ним в обратный путь.
Эта миниатюрная новелла смотрится всего лишь назидательным поучением правителю о его обязанностях. На деле же у нее есть скрытый смысл. Сейчас увидим, какой именно.
Раздосадованный тем, что ему не удалось избавиться от соперника, царь снова наседает на советника с требованием извести Андрея. Советник вторично идет в кабак, где снова встречает трикстера. На этот раз кабацкая теребень предлагает послать Андрея "за тридевять земель, в тридесятое царство добыть кота Баюна".
А теперь следите за
Да потому что Андрей побывал в христианском аду, который, с точки зрения языческой мифологии (очень живучей и продолжавшей всегда подспудно здравствовать в фольклоре) не является настоящим загробным миром. Языческое мышление обладает широтой, позволяющей включать в свою картину мира и христианский ад, и христианский рай, но оно не воспринимает то и другое как подлинную территорию Смерти, где только и может состояться инициация, и где человек либо подтверждает свое право на жизнь, либо погибает окончательно и навсегда.
Кот Баюн — обитатель той самой языческой территории Смерти, ее неусыпный страж, сходный с греческим Цербером. Но имено потому, что он — страж, то есть, находится на границе живого и неживого мира, справиться с ним — задача хоть и на грани возможного, но, в принципе, выполнимая. Марья-царевна снова утешает стрелка словами о том, что это пока еще службишка, а не служба, и отправляется к кузнецам, чтобы те выковали три железных колпака, железные клещи и три прута: железный, медный и оловянный. Кузнец в мифологии — фигура, напрямую связанная с магией, но, что еще важнее, с огнем и громом, то есть, проявлениями жизни, а предстоящая борьба Андрея и Баюна — борьба Жизни (солнца, света, космоса) и Смерти (темноты, ночи, хаоса). Железный колпак олицетворяет силу и власть над загробным миром (аналог железной короны царя преисподней), а в металлических прутьях с первого взгляда узнаются молнии божественного громовника или лучи, которыми солнечный бог побеждает тьму.
Укомплектованный для выполнения боевой задачи, Андрей-стрелок отправляется в тридесятое государство. За три версты до цели его начинает одолевать сон. Марья-царевна предупредила: это проделки кота Баюна, который убивает заснувших путников. Сон — не только брат Смерти, но и ее предвестие, прообраз. Логично, что неодолимый сон символизирует близость смерти. Следуя советам Марьи-царевны, Андрей-стрелок "руку за руку закидывает, ногу за ногу волочит, а где и катком катится", но сон преодолевает, добирается до Баюна и вступает с ним в схватку. Пока спрыгнувший ему на голову Баюн пытается разбить железные колпаки, стрелок ухватывает волшебного кота клещами и начинает хлестать сначала железным, потом медным и, наконец, оловянным прутом. В отличие от прежних двух, оловянный вьется, гнется, но не ломается. Кот пытается усыпить бдительность противника, рассказывая ему сказки, но стрелок уши бережет и отсыпает Баюну все крепче. Наконец, инфернальный кот сдается на милость победителя и позволяет забрать себя на показ царю.
Царь пугается так, что Андрею приходится запирать хтоническое чудовище в клетку (очень напоминает Эврисфея, которому Геракл показывает Цербера), но, вместо того, чтобы угомониться, требует от советника придумать третье задание.