Дней десять назад за неподвижным, расшитым золотом и бирюзой занавесом июля промелькнула певучая тень, раздался тихий смех и прохладно прозвенели жемчужные бубенчики, подвешенные к ножным браслетам августа. Сегодня август ощутим в каждой ветке, выгравированной солнцем на поверхности окна, каждой ноте воробьиного щебета, каждом лепестке роз, цветущих в саду дома напротив. Он — в тяжелых, до краев налитых медовым соком плодах айвы и таких же тяжелых и пахнущих медом звездах на полуночном небе, и в последних аметистовых звездочках мяты, в облаках, похожих на больших белых коров, которых гонит домой с небесного пастбища царственный пастух-закат в венце, горящем турмалинами и шпинелью. Зной идет на спад, асфальт не плавится под ногами, солнечный свет по вечерам становится мягким, переливчатым, как драгоценная старинная ткань, и в тихом воздухе слышится флейта. Это играет Кришна. Август — Вриндаван. Радость с малой толикой печали, мечта о неизведанном и неизбывном, жизнь, которую осушаешь не одним глотком, как в июле, а пьешь неспешно, отвлекаясь на разговоры с друзьями, приятные мысли и не менее приятные дела, точно зная, что тебя хватит на все задуманное.