Сиру Джораху, доктору Айзексу, брату Джону, принцу Гамлету, королю Макбету, детективу Джеку Тейлору, а теперь еще и Бэтмену, словом, дядьке Глену сегодня — пятьдесят девять. Есть повод пересмотреть серию-другую "Игры престолов" или фильм-другой "Обители зла". Есть повод вспомнить, что был такой замечательный драматург и режиссер Том Стоппард. Есть даже повод перечитать Ивана Сергеевича Тургенева (да, да, дядька феерично сыграл Кузовкина из тургеневской пьесы "Нахлебник").
читать дальшеБрат Джон из "Песни для изгоя" и Кузовкин в "Нахлебнике". Доктор Айзекс и Джорах Мормонт. Манфред Пауэлл и Джек Тейлор. Полярные, казалось бы, персонажи. Настолько разные, что, кроме лица актера, их ничто не должно объединять. Но у дядьки есть особый талант. Помните фразу из "Хроник Риддика" (дядька в этом фильме не играл, вспоминаю просто по случаю): "Все мы были кем-то еще"? Так вот, все персонажи Глена были кем-то еще перед тем, как появиться на экране. Он дает им возможность прожить свою, не урезанную экранным временем жизнь, и потому все его герои живые, даже если в сценарии прописан чистейший картон. У него нет абстрактно злых и метафизически добрых. Есть люди с их чисто человеческой мотивацией и вылепившим их окружением. И брат Джон не из ада явился — фанатика-изувера воспитал вот такой же интернат, только для семинаристов, а не малолетних преступников. И доктором Айзексом движет не маниакальная идея, а желание выжить в постапокалиптическом мире, да еще с комфортом выжить. И причины раздражения сэра Ричарда Карлайла обитателями Аббатства Даунтон ясны и понятны: новоиспеченный сэр — self-made man (неважно, какими средствами, главное — сам), а эти аристократы его презирают. За каждым персонажем стоит характер, а за характером — полнокровная история, хоть садись и роман пиши, например, о молодости Орестеса из "Последнего легиона" или о том, что связывает Манфреда Пауэлла и его секретаря. А историю его Джораха Мормонта можно даже и без романов Мартина представить (да простят меня фанаты ПЛиО), она — в глазах, руках, осанке, походке, интонациях, в том, как физически распрямляется бывший наемник и шпион, осужденный за торговлю живым товаром, превращаясь сначала в влюбленного рыцаря, преданно служащего своей королеве, а потом в человека с целью и смыслом в жизни.
"Эффект глубины" — определение, применяемое к живописи, вполне применимо к актерским работам Глена. И как искусство средневековья могло превращать плоскостное изображение в "систематическое пространство" (Эрвин Панофский), так и у Глена плоскость порой нехитрой "кинушки" обретает систему и объем, становится живописно живой и логически выверенной.
Поклонникам дядьки сегодня много чего есть посмотреть, послужной список у него более, чем солидный. Но поклонники — народ ненасытный. Я вот новых его ролей хочу, и побольше. Новых персонажей из особого, гленовского "систематического пространства".