То, что принято называть "бенинской бронзой", на самом деле, в большинстве своем латунь. Латунь не только добывалась в местных рудниках, но и ввозилась в Бенин португальцами в обмен на рабов и слоновую кость. При этом португальские купцы привозили не просто металл, а изделия из латуни — они меньше весили и дороже стоили. Изделия шли в переплавку и становились сырьем для уже упоминавшихся посмертных царских портретов, рельефов, украшавших дворец, и... петухов. Петухи были чрезвычайно востребованны. Дело в том, что только царь и его военачальник имели право водружать на свой семейный алтарь "ухув-элао" — отлитые из металла головы, изображающие предков. Все остальные жители Великого Бенина, даже самые знатные и состоятельные, должны были довольствоваться изображением петуха — традиционной жертвы, приносимой предкам. В домах победнее стоял деревянный петух, в богатых домах — бронзовый (вернее, латунный). Вот такой
Португальцы привозили в Бенин предметы из латуни, а увозили словновую кость. Тоже не только как материал, но и как готовые изделия — кубки, солонки, шкатулки. Купцам, которым оказывали почести вплоть до царских аудиенций, нетрудно было оценить удивительно высокое мастерство бенинских резчиков. Дело в том, что те самые портреты предков обы украшались резными слоновьими бивнями — для этого даже делались специальные отверстия над ушами изображенного. В результате "ухув-эдао" выглядело так
Посмотрите, какой уверенный, твердый "почерк", как выразителен плетеный узор внизу, как внутренне динамичны — при всей их статичности — фигуры. Немудрено, что португальцы начали заказывать бенинцам предметы роскоши и даже церковную утварь (потиры и дарохранительницы)! Не менее двух столетий африканские резчики работали на европейский рынок. Так возникло удивительное и экзотическое явление — афро-португальское искусство. Всмотритесь в эти изображения: евангельские сцены, европейскаие костюмы и — характерные большие, будто удивленные глаза, как у бенинских "ухув-элао".
К слову, все великие цивилизации Тропической Африки не знали письменности. Все знания, в том числе, память о правителях и событиях прошлого, передавались устно. "Памятью нации" были жрецы. А вот в Бенине придумали еще одну альтернативу письменным хроникам — рельефы, украшавшие стены, столбы и ворота царского дворца, воспроизводили все, достойное запоминания. В том числе, облик европейцев, с которыми контачила африканская империя.
Парадокс, но искусство Бенина, разрушенного европейцами, помогает проливать свет на европейскую историю XV — XIX веков. А вот история самого Бенина, как и его предшественников, во многом так и остается в сумерках догадок, домыслов и предположений.