Сегодня отцу исполнилось бы восемьдесят. Не представляю. Да и он не представлял. В свои почти шестьдесят оставался подвижным, остроумным, невероятно трудоспособным — молодым. С удовольствием работал и умел со вкусом отдыхать. А еще это был смелый человек. Мог ночью перейти речку вброд. Во время рыбалки в Астрахани, проснувшись рано утром в палатке, увидел, как по нему ползет змея, и спокойно позволил ей уползти по своим делам. В другой раз, на берегу Карадарьи, уже здесь, в Узбекистане, его ужалил шершень — в пятку. Надо видеть наманганских шершней, чтобы понять, что это такое. Отец даже не вскрикнул. Долго хромал, но ни разу не пожаловался на боль. Он вообще не жаловался. Даже известие о том, что дело идет к концу, воспринял без паники.
А еще очень любил книги. Наша домашняя библиотека на три четверти составлена им. И читал с тем же вкусом, с каким работал и отдыхал. Булгакова первым в нашей семье прочитал отец, с подачи своего друга, который учился у легендарного Вулиса, открывшего "Мастера и Маргариту" советской публике. А мелвилловского "Моби Дика" мы читали с ним вдвоем — цитировали, комментировали и смеялись так, что на улице было слышно.
И тот смех, его голос и его отношение к жизни держат меня до сих пор.