читать дальшеШтат Андхра-Прадеш расположен на жарком, пустынном плато Декан. Само собой, зимы, в нашем представлении, здесь нет, а летом ртутный столб рвется к пятидесяти градусам в тени. Тем не менее, местные раджи обожали охотиться. А что им оставалось делать в эпоху, когда ФБ еще не изобрели? И вот, чтобы иметь возможность, отдохнуть после скачек по знойной равнине, раджи строили дворцы-колодцы. Один такой дворец находится на территории института, где мы жили и учились. Ему четыре сотни лет или около того. Большое квадратное сооружение без крыши уходит в землю на глубину (слово "высота" здесь как-то не подходит), пожалуй, трехэтажного дома. Он действительно имеет три этажа или яруса. В опоясывающих их длинных галереях с окнами-арками, которые разделены плоскими, едва выступающими из стены колоннами, местные правители и их свита отдыхали и веселились. Галереи окружают квадратный бассейн, куда со второго яруса постоянно стекает вода (Декан богат подпочвенными водами).
Уникальное сооружение. Такие надо холить и лелеять, фотографировать и снимать на видео, чтобы выпускать потом фотоальбомы и познавательные ролики. Ничего подобного. За дворцом давно никто не следит. Он основательно и безнадежно запущен. Стены покрыты черными потеками, трещины грубо и неряшливо замазаны цементом, вода в бассейне цветет.
Но в день, вернее, ночь праздничного концерта нежилой и неухоженный дворец преобразился так, будто над ним поработали джинны из сказки. На всех ярусах расставили цветы в горшках, стены укрыли разноцветными покрывалами и цветочными гирляндами, а по воде пустили плыть маленькие светильники в глиняных плошках. Игра огня на воде завораживала сама по себе, а когда зазвучала музыка, у меня возникло ощущение, что открывается дверь в другой, куда более красивый мир.
На концерт пригласили единственного исполнителя, но он воистину единственный, и другого такого нет. Пандит Джасрадж замечательный актер. У него волшебные руки, от них невозможно отвести взгляд. Выразительное подвижное лицо и огромные, горящие жизнью глаза. Он стар, но он не старик. Он знает себе цену и, Боже, как он играл с публикой — в смирение, в любезность, в восторг общения со зрителем.
Пандит пел два часа. Мне не показалось, что он выложился, но пел потрясающе. Голос опускался до самых низких, инфернальных нот, переходил на рычание, доходил до шепота, поднимался ввысь и взлетал до неба. Это не болливудская шелуха, не привычные нам "индийские" песни. Это священнодействие, ритуал и Традиция — именно так, с большой буквы. Казалось, стены раздвигаются и уходят неизмеримо вглубь и ввысь, и зрителей уже нет, и нет узнаваемого мира. Есть океан музыки, голоса, ритма, огней, есть лила — Игра многообразных форм на его поверхности. Есть Играющий, принявший форму невысокого пожилого человека.
Пандиту аккомпанировали его дочь и ученики, в сопровождении участвовали индийская лютня вина, барабан особой формы табла и скрипка (а вот). Особенно мне понравился табулист, он был такой большой, пушистый как медвежонок, весь заросший бородой и волосами, и он так преданно смотрел на своего гуру и так самозабвенно играл на табле, что хотелось поцеловать его в маковку.
Два дня спустя, гуляя по торговому центру, я обнаружила магазин аудиокассет, а в нем записи Пандита Джасраджа. Привезенная из Индии кассета до сих пор в рабочем состоянии, и голос великого мастера по-прежнему раздвигает стены бытия, когда они становятся чересчур тесны.
Дворец-колодец (не тот, о котором я говорила, но очень похож)
Пандит Джасрадж
Пандит Джасрадж