Однако не составляет большого труда понять: персонаж, приводящий в мир ни много ни мало самого Дарта Вейдера, не может оказаться просто «богом из машины».
читать дальше
Чужой среди своих
Лукасовские "Звездный войны" построены по принципу мифа и содержат в себе все универсальные его компоненты. В том числе, фигуру трикстера. В ОТ это Хан Соло. В приквелах – Квай-Гон. Последний, кстати, идеально вписывается в представление оригинальной трилогии о том, что джедай – всегда бродяга, искатель приключений и оппозиционер. Одним словом, всегда немного плут.
Не будучи плутом по призванию, Квай-Гон уверенно прибегает к плутовству, когда к этому вынуждают обстоятельства, как в случае с Уотто. Немного сжульничать? Наверное, это очередное нарушение Кодекса, но... почему бы нет, если в итоге корабль может снова отправиться в путь, а мальчик, на которого Сила активно намекает, что он Избранный, получит свободу.
В случае с Энакином Квай-Гон ведет себя подобно интернетному троллю, используя «прорехи» в ситуациях. Да, да, судьбу мальчика определит Совет, а пока… а пока, Энакин, держись меня и наблюдай. И какая разница, что ты не будешь называться падаваном, главное, ты научишься владеть Силой.
Согласно Д.А.Гаврилову ("О функциональной роли трикстера", 2005 г.) трикстер появляется для нарушения сложившихся устоев и традиций. В существующий порядок он привносит элемент хаоса, способствуя тем самым деидеализации мира, превращению его из идеального в реальный. Приводя в "большой мир" Энакина и настаивая на его принятии в Орден, Квай-Гон идет против традиции (мальчик слишком большой, таких уже не берут в обучение), а если вспомнить все последующие события, то хаос Ордену несомненно обеспечен. Подобно большинству трикстеров, Квай-Гон провоцирует изменения, характер которых неведом и не подконтролен ему самому, но которые оказываются нужны судьбе (Силе), хотя даже сами участники мифологической истории могут не знать, для чего происходит то, что происходит.
Кто-то должен двигать мир вперед, иначе мир сгниет заживо. Но, поскольку движение вперед часто граничит с хаосом (вспомним знаменитое пожелание китайцев не жить в эпоху перемен), то и к персонажу-"двигателю прогресса" окружающие часто относятся настороженно или даже враждебно. Трикстер, как правило не уживается в собственном пантеоне. Квай-Гон, несмотря на преданность Ордену, магистрами тоже воспринимается почти как чужой. Достаточно вспомнить первую сцену в Совете: когда Квай-Гон заводит речь об Энакине и говорит: «Не мне судить…», Йода с неожиданным негодованием обрывает его: «Но ты судишь!» В этом негодовании не только внезапный страх перед скрытой угрозой, в нем – отношение к самому Квай-Гону. Недаром потом Оби-Ван скажет учителю: «Не нарушай вы Кодекс, давно были бы в Совете!»
С движением и сопутствующими ему передрягами связано еще одно предназначение трикстера – перемещать некие ценности из одного мира в другой. Среди этих ценностей нередко обнаруживается роковая (вспомним хотя бы кольцо, которое Локи отнял у Андвари, или Пандору, которую приводит к Эпиметию Гермес). Достаточно «впустить» ее в мир, и начинается цепочка событий, оканчивающаяся катастрофой отдельного рода, человечества или берите выше – галактики.
Интересно, что в Эпизоде I благодаря Квай-Гону в фокусе событий оказывается не только Энакин, но и Джа-Джа Бинкс, который предложит сенаторам проголосовать за передачу Палпатину чрезвычайных полномочий. Совпадений не бывает, решила часть фанатов и выдвинула версию о том, что Квай-Гон сам - "темный".
Случайностей не бывает
На самом деле, герой в исполнении Лиама Нисона – убежденный джедай, что никак не отменяет его миссию. В том-то и дело, что в мифологии «Звездных войн» приход Дарта Вейдера обусловлен не происками ситхов, а самой Силой, как самой судьбой обусловлены падение Трои или битва на Курукшетре, гибель бургундов или Рагнарёк. Попытки избежать предначертанного, согласно любой мифологической системе, приводят ровно к тому результату, который заложен судьбой. Можно сковать Фенрира и Локи – Рагнарёк все равно состоится. Можно пытаться мирить Пандавов и Кауравов, но Кришна, образно выражаясь, перевернет игральную кость, и братья выйдут сражаться друг с другом. Можно препятствовать обучению Энакина – он все равно станет сначала джедаем, а потом ситхом. Сила сделает, как ей нужно. Квай-Гон, чувствуя особое предназначение Энакина, говорит: «Мы встретились не случайно. В жизни вообще не бывает случайностей».
Случайностей не бывает. В этом контексте неожиданный смысл приобретает гибель Квай-Гона. Останься он в живых, у Палпатина было бы в разы меньше шансов завербовать Энакина, ибо учитель и ученик идеально подходили друг другу. Но Силе нужен именно Вейдер — и Квай-Гон погибает в поединке с Дартом Молом, уступив место Оби-Вану, «правильность» которого сыграет важную роль в последующем конфликте Энакина с самим собой и окружающим миром.
Трикстер тесно связан с судьбой, он выполняет ее веления, относясь к типу персонажей, которых я называю "человек судьбы". Как все представители этого типа, Квай-Гон появляется перед зрителем уже взрослым человеком, предыстория которого почти неизвестна (лишь в Эпизоде II мы узнаем, что учителем Квай-Гона был граф Дуку - тоже немаловажный штрих, указывающий на амбивалентность как классический признак трикстера). Истинный человек судьбы, Квай-Гон одинок. По сути, его не понимает даже собственный ученик. Одиночество – аналог «мифологической смерти». Кстати, оно во многом объясняет человеческую тягу Квай-Гона к Энакину, с которым он чувствует внутреннее «созвучие».
Внутренняя связь двух персонажей, объединенных темой судьбы, выражена в сцене похорон Квай-Гона, погребальный костер которого недвусмысленно перекликается с костром Дарта Вейдера в ОТ. И как костром не заканчивается жизнь Вейдера, так и Квай-Гон, сгорев в погребальном огне, обретает новое бытие. Пройдя через «мифологическую смерть» (в его случае это непонимание в Ордене и Совете) и смерть реальную, Квай-Гон воскресает в Силе, более того, становится первым учителем в обретении индивидуального посмертия.
Однажды Квай-Гон сказал маленькому Энакину, что реальность определяется восприятием. Воскресение Квай-Гона, не полученное им от кого-то, а добытое самим – логичное завершение образа. Вспомним, что трикстеры достаточно часто обманывают смерть, то на время, то - навсегда. Вот, для примера, байка о среднеазиатском трикстере Ходже Нарседдине: "Однажды пришел к Насреддину ангел смерти и сказал, что пора тому покинуть мир земной. "Хорошо, — согласился Насреддин. — Только некрасиво уходить из мира без молитвы. Подожди, пока я не прочту намаз". Ангел смерти согласился. Ходжа начал молиться, но не дойдя и до середины, встал, свернул коврик и отправился домой со словами: "Извини, сегодня мне некогда, я закончу намаз завтра". Говорят, с тех пор ангел смерти все ходит за Насреддином, ожидая, что тот закончит намаз". Нарушая неизменный порядок при жизни, трикстеры игнорируют его и после смерти, тем самым оказываясь носителями самого великого секрета бытия. Связующее звено между тем и этим мирами, Квай-Гон становится первым на пути, по которому пройдут не только Йода и Оби-Ван, но и его «настоящий» ученик, Энакин Скайуокер.
Проводник судьбы и возмутитель спокойствия, не теряющий свое «я» ни в жизни, ни в смерти, ни на поле боя, ни перед лицом наставников. Это и есть Квай-Гон Джинн, один из лучших трикстеров, придуманных человечеством.
Для ЗВ-обзоров