Про стеклянную ворону

[Hvedrung9]

Теплая история в холодный день
Знакомцам Локи будет особенно интересно)

27.10.2016 в 20:12

Пишет  Rayo.:


У Петра Великого
близких нету никого.
Только лошадь и змея —
вот и вся его семья.
(М. Вольперин)

Жила-была в Петербурге стеклянная ворона. Её как-то спьяну и на спор вырезал стеклорезом оконный мастер — и у него в кухонном окне до сих пор зияет пустота в виде вороны, через которую, впрочем, удобно стряхивать пепел в метельные ночи.
Ворона обитает высоко-высоко, в кораблике Адмиралтейства — объясняет воробьям: корабль — это обязательно «воронье гнездо», а какое же гнездо без вороны, пусть даже стеклянной, которую никто и никогда не замечает. В знакомых у неё, кроме воробьёв, Зайчик из Петропавловской крепости да Чижик-пыжик с Фонтанки. С чижиком они вместе пьют мутную воду из речки, от неё стеклянные перья у вороны тяжелеют и тускнеют.
— Плоховата водица? — спрашивает чижик. — А мне — хоть бы что, я — сила, брат ворона, металл! Поднесли мне туристы вчера рюмочку, и то устоял!
Тут обычно появляются лихие люди с ножовкой под пальто и начинают спиливать чижика.
— Меня, меня украдите, пожалуйста, я хорошая, стеклянная, чистый Лалик, сами посмотрите!
— Нет. — отвечают лихие люди. — Обычное оконное. Хоть бы врать постыдилась... Через тебя улица просвечивает без всякого переподвыподверта, мы такую фигню и даром не воруем. Лети уже от греха...
Зайчик из крепости как-то посоветовал вороне — слетай к Петру, может, он и тебя спасёт... Вот ворона и полетела.
А Пётр ей говорит: «Эй, неужто правда ворона? Ты-то мне и нужна. Давеча приходил с норвежских берегов котище рыжий, нахальный, нос в пенках. Смеялся надо мной: у его знакомого и конь о восьми ногах, и змей подземный, и волки, и вороны, и око всеведающее... А у тебя, царь, труба пониже, дым пожиже, постеснялся бы на камень влезать».
— Змей у меня, понимаешь, есть — продолжал Пётр Великий — камень грызёт. И конь неплохой, ежели кто наберётся, то все шестнадцать ног насчитает. А вот волков нету, разогнали всех. И воронов нету. Давай ты у меня будешь за ворона — облетай город да рассказывай, что творится.
Ворона согласилась. Прилетает теперь незаметным стеклянным бликом, садится Петру на плечо и шепчет: «В подворотне сегодня пышечный дух стоял, всю дорогу перегородил, такой огромный да сильный, а у Исаакиевского собора генералы в картишки играли на интерес с ангелами, поэтому над городом туда-сюда кавалерия скачет и пушки палят, ясно, кто продулся... Художники опять рисуют твоё императорское величество в медном виде, как скачет оно очумело по улицам, а за ним вода стеной. В библиотеке древний манускрипт про кошек окотился пергаменными котенятами, их библиотекари да хранители у мамки отобрали и кормят чернилами из пипетки, избалуют ведь...»
Пётр даёт вороне за рассказы то кусочек хрустального сыра, у которого в дырочках горят звёзды и радуги, то болотную красную ягодку. А ворона по пути домой обязательно заглянет на окраину, где спит, сунув локоть под голову, её оконный мастер — и оставит ему чудесный сыр, болотную кислую ягодку или краюшку хлеба... Ему утром всегда понедельник, холодно, голодно, темно и снега на подоконник надуло через воронью жизнь. Пусть порадуется.