С удивлением узнала...

С удивлением узнала (век живи и весь век дурак дураком), что Блок одно время хлыстовствовал. Серьезно так. Даже получил предложение стать "кормщиком" хлыстовского "корабля" в Петербурге, то есть, возглавить общину. Отказался. Нервный интеллигент во главе хлыстов... Тут Булка нужна. Горьковская Булка.

@темы: "вставай, переходим эту реку вброд"

---

Вставай, переходим это небо вброд

Внезапно собралась и поехала за город, в Заркент, - смотреть на горы, гладить рукой камни, слушать ветер и любоваться тем, как даосские бессмертные с пьяной грацией переходят небо вброд.

@темы: "дорога", "сам себе праздник", "вставай, переходим эту реку вброд"

---

Удар резца

Хочешь развеять печаль о прошлом – смотри на вечернюю реку. Хочешь узнать радость будущего – смотри на утреннее небо. А хочешь почувствовать тайну, которая больше и прошлого, и будущего, смотри на скульптуры Энку.
Не так уж много времени отделяет нас от него. Семнадцатый век – всего-то, рукой подать. Сведений о мастере сохранилось немало. Есть его жизнеописание (правда, по-старинному гиперболизированное), есть записи в храмовых архивах, есть стихотворения (вака) самого Энку, в которых можно вычитать некоторые подробности биографии. Да, «белых пятен» достаточно, но о многих художниках, живших гораздо позже, мы знаем куда как меньше. И все же, на всей жизни и всем творчестве Энку лежит явственный отпечаток загадки. Кем был «радостный монах»? Экзальтированным фанатиком, бравшим на себя непосильные обеты, или просветленным, раскрывшим в себе природу будды? Дилетантом, удачно пришедшимся ко двору в эпоху постмодернизма, или гением, не оцененным современниками и недооцененным потомками? Оптимистом на грани слабоумия или мудрецом, что за вечной улыбкой скрывает знание истинной сути вещей? О нем говорят и то, и другое, но мне верится только в последнее. Слишком уж непросто просты его работы.
Энку родился в небогатой крестьянской семье в местечке Такэгахана провинции Мино. Точная дата рождения неизвестна. Исследователи называют и 1628, и 1632, и другие годы. Неизвестно, как нарекли мальчика при появлении на свет. Энку –монашеское имя, которое он примет много позже.
В деревне, где рос будущий скульптор, многие крестьяне занимались работой по дереву. Их называли хандайку – «полуплотники». Хандайку помогали строить дома, мастерили домашнюю утварь, детские игрушки, нередко вырезали статуэтки будд и бодхисаттв для домашних алтарей. Изображения, сделанные резчиками-профессионалами при больших храмах, для крестьянина были немыслимой роскошью, а «полуплотники» часто отдавали своих грубоватых, но понятных будд за чашку-другую просяной каши. Хандайку из родной деревни и ее окрестностей познакомили Энку с ремеслом резьбы по дереву, и нет сомнений, что первые, не дошедшие до нас, опыты относятся еще к отрочеству скульптора.
В возрасте двадцати трех лет Энку потерял мать, что стало для него тяжелым ударом. Вскоре он уходит в монастырь. Впрочем, вероятно и то, что Энку всегда тяготился мирской жизнью, и в любом случае надел бы монашескую рясу. Он принял постриг в одном из монастырей Тэндай. Эзотерическое учение Тэндай много внимания уделяет ритуальным действиям. Его последователи дают обеты многократного повторения мантр, прочтения сутр, совершения земных поклонов, посещения святых мест и создания изображений будд и бодхисаттв. Существуют даже специальные печати или штампы с изображениями будд для многократного воспроизведения их на листах бумаги верующими, которые не умеют рисовать. Приняв постриг, Энку принес обет создать сто двадцать тысяч статуй будд. Трудно сказать. выполнил ли он его, но, несомненно, всю жизнь стремился к этому. Можно сказать, нам повезло – благодаря обету Энку, мы располагаем значительным его наследием. Хотя многое уничтожено пожарами, наводнениями, людским невежеством, но многое и сохранилось, и сейчас мы можем составить представление о том, как развивался талант и совершенствовалось мастерство Энку в разные периоды его жизни.
Всю жизнь у Энку было две страсти: скульптура и странствия. С проповедью Срединного пути он обошел всю Страну Восходящего Солнца, жил среди рыбаков Хоккайдо – острова, который японцы того времени считали краем земли, поднимался на Фудзияму и другие горные пики, почитавшиеся священными. И непрерывно создавал изображения будд и божеств синтоистского пантеона. Работоспособность Энку кажется невероятной. Однажды он всего за день вырезал почти двухметровое изображение бодхисаттвы Каннон. В другой раз также всего за день создал три скульптуры в полметра высотой каждая. За пару часов «отдыха» он мог «настрогать» десяток-другой «коппабуцу» – фигурок из щепы, похожих на тонкие карандаши с фигурными головками. И чем старше становился мастер, тем более ярким и выразительным, неповторимым и узнаваемым делался его почерк. Если в молодости Энку еще подражал резчикам-профессионалам, то со временем он окончательно порвал с традицией «шлифованной» скульптуры и создал собственный художественный метод. Энку гениально чувствовал фактуру дерева. Любой сучок в его скульптуре становится органической частью образа. Отними эту крошечную деталь – пропадет общее впечатление. Главное же в скульптурах Энку, как пишет первооткрыватель его творчества Цутия Цунэеси; «В буддизме есть такое положение: «Одно равнозначно многому, многое равнозначно одному». Один удар резца словно пронизывает всю фигуру. Этот один удар произведен для всей скульптуры. И когда вы смотрите на нее, создается впечатление, что скульптура исполнена словно одним ударом». Все работы Энку – живое воплощение принципа просветления. Одна вспышка. Один удар – и меняется восприятие мира в целом. Может быть, поэтому скульптуры Энку и производят столь сильное впечатление, что они созданы человеком, прожившим состояние бодхи.
Крестьяне, среди которых жил Энку и для которых он создавал своих будд, чувствовали это гораздо сильнее просвещенных ценителей искусства нынешнего времени. Скульптуры Энку хранятся в домах и маленьких деревенских часовнях как святыни. Их наделяли чудотворными свойствами – излечивать детей, спасать от пожара. «Энку-сама» («господин Энку») убережет от любой беды, верили обладатели его статуэток. Во второй половине XX века статуэтки перекочевали с домашних алтарей и из заброшенных часовен в музейные залы, и началась новая их жизнь – под пристальным и нередко критическим взглядом искусствоведов. Но кажется, даже самые принципиальные критики Энку не могут избавиться от чувства, что за всеми его работами скрывается нечто гораздо большее, чем нехитрое ремесло «полуплотника». Один удар резца связывает вместе дерево, человека, вселенную и то, что стоит за ней, связывает воедино индивидуальное «я» и бесконечность, ту бесконечность, в которой «я» не растворяется, но возвращается к истинному себе, такому же вечному, как улыбка старого японского мастера.

@темы: "вставай, переходим эту реку вброд", "давайте будем нести искусство людям"

---

По следам кошачьих лапок

"Мужик-ота?!" - озадаченно переспросил таксист. "Мушук-ота", - повторила я, пытаясь удержать на лице нормальное выражение. Но от этих попыток мой голос просел, и я забулькала, как горлица на весеннем припеке. "Это точно в Тойтепа?" - в глазах водителя читалась обреченная готовность вызвать, в случае чего, "скорую". "Ага, - я уже отдышалась от приступа веселья. - Давайте сначала. Мушук-ота - святое место недалеко от центра Тойтепы, которая сейчас Нурафшон. Поищем?"
Долго искать не пришлось. Водитель - добрейший, к слову, человек, - переговорил по телефону с тойтепинской родственницей и к тому моменту, когда к месту встречи подъехала моя подруга, мы уже знали, где располагается маленькая усыпальница покровителя кошек ("мушук" по-узбекски - "кошка") .
Удивительное место. Может быть, самое удивительное из всех, что я видела доныне. Вы не найдете здесь даже намека на пышность, блеск, величие, на попытку произвести впечатление и соблюсти имидж. Здесь тихо, аскетично и тепло, как если бы то была не гробница, а жилье вполне себе здравствующего суфия. Кажется, это он сам, своими руками укрепил изнутри купол мавзолея деревянным каркасом, напоминающим одновременно вьетнамскую шляпу, крышу африканской хижины и оттопырившегося паучка Ананси. Кажется, это он только что вышел в недвижную, залитую солнцем дремоту двора и вот-вот вернется, а кошки топчутся по зеленому покрывалу, оставляя на нем отчетливые следы испачканных в глине лапок. Говорят, такие следы появляются на его могиле каждое утро, но никто еще не видел кошек, которые их оставляют. А я воображаю картину: хоровод разномастных котиков вокруг человека со смеющимися глазами, и кто-то из пушистых улегся у него на плечах, кого-то он на руки взял, а вокруг - щербатые глиняные миски с едой и хитрые игрушки, которые хозяин здешних мест смастерил, чтобы позабавить своих питомцев.
Он - здесь. С ним можно поговорить, пошутить, улыбнуться. Побывав у Мушук-ота, я поняла, почему наша поездка началась с курьеза. Он любит такие ситуации.
Его можно спросить о кошках и о своей жизни, и обо всем мире, ведь каждый по-настоящему добрый человек обретает способность быть везде и оставаться там, где ему было лучше всего.
О Мушук-ота не сохранилось никаких достоверных сведений. Никто не знает, в каком веке он жил, как было его настоящее имя, но так ли это важно? Важно, что он любил и спасал бездомных кошек и собак, умел находить общий язык с дикими животными и самим своим прозвищем напоминает о нашей обязанности сочувствовать и помогать тем маленьким, которые без нас просто не выживут. Важно, что он жил, а еще важнее - что живет. Рядом. Сейчас. Это можно почувствовать, если вы приедете в Тойтепу, которая сегодня Нурафшан, и отыщите это невероятное место.
Спасибо тебе, таинственный безымянный покровитель кошек, за нашу поездку! Я очень хочу побывать у тебя снова.

Те самые следы



Та самая крыша



Могила покровителя кошек



Фрагмент интерьера



Фрагмент внешнего вида

@темы: "вставай, переходим эту реку вброд", "легенда и символ"

---

Портал. Паралельные миры

@темы: "дорога", "сезоны", "вставай, переходим эту реку вброд"

---

Роман с камнем

В воскресенье ходили с подругой в ресторан. Сочла это подходящим поводом показать миру мой красный цирконий. Когда надевала его, было обычное ощущение холодного металла (браслет металлический). По дороге к остановке не было ничего необычного. А когда села в автобус (на теневую, заметьте, сторону, и день, заметьте, был совсем не жаркий), почувствовала под камнем тепло. Оно становилось все ощутимее, пока в какой-то точке не пошло на спад. Но — не исчезло. Кристалл продолжал чуть греть руку до тех пор, пока я не сняла, уже дома, браслет. Тепло было строго в районе камня, браслет оставался, как и положено, холодным и безучастным к нашему "роману".

@темы: "вставай, переходим эту реку вброд", "легенда и символ", "магия камня"