Наш ответ седьмому эпизоду

Люблю свой город! Мы тут, в Ташкенте, чтим традиции. Уважаем старших.
У нас ДЕДЫ рулят
Вот наш ответ седьмому эпизоду Star Wars - накануне мировой премьеры в городе открылась Darth Pizza
Пиццу здесь подают в рожках напободие тех вафельных, в которых подают мороженое. Только эти в три раза больше.
Прямо рога какие-то

Лучший в мире папа

Мистический оказался Вейдер. Никак не хотел фотографироваться. Ускользал туманным облаком из кадра.
А потом вдруг засиял какими-то неведомыми бликами, которых на нем как бы и не было!

Аццкая кухня

@темы: "сам себе праздник", "мой звездный мир", "лорд Вейдер"

---

Зима и солнце

Пусть самый короткий день принесет долгие воспоминания о душевном тепле, свете, радости, с которыми желаю вам
встретиться сегодня и не расставаться никогда!

@темы: "сам себе праздник"

---

Тянь-Шань

Нашла на дайри. Автор, если не изменяет память, Ёж

Хочешь, я расскажу тебе про Тянь-Шань? Знаешь, я на Тянь-Шане ни разу не был.
Здесь, где укутаны горы в снежную шаль, точку опоры попробуй найди, нашарь
в точке, которая выше уровня неба.
Здесь, где нехватка воздуха всё острей, терпишь, чтобы сберечь для того, кто рядом.
Снежные люди сжигают на снежном костре время и воздух, и безвоздушный рассвет
ты согреваешь чаем из мёда и мяты.
Лезешь вперёд и знаешь, что нужно лезть, не ради кого-то, чего-то, а просто - нужно.
Где не помогут обман, лицемерие, лесть, ты понимаешь, что друг - это только здесь,
здесь и сейчас, вот в этом вот безвоздушье.
Все остальное осталось в далеком "там" - город, Rado, рингтоны, WiFi и порно.
А здесь - широта такая-то и долгота, и высота такая, что даже котам
явно не снилась - горы, дружочек, горы.

Это не то, что промозглый бетонный ад. Город опять заливает дождь, и город смотрит с плаката, ветер треплет плакат. Выйдешь из кинотеатра, выплюнешь мат
с запахом кукурузы и кока-колы,
сжав в кулаке билет на киносеанс - на брюса, на каких-нибудь "суррогатов".
брюс говорит, что жизнь идёт мимо нас, мимо стайка девчонок пройдёт смеясь
и как же тут не поверить этому гаду.
Впрочем, кино, конечно же, ни при чём. Осень промокшая - только виток, и снова
оригами осени падает на плечо, и ты думаешь, неужели и ты обречён
вот так неприкаянно падать листом кленовым,
устилать асфальт, после сгорать в костре, непременно найдя свой семилистный клевер.
Небо сегодня свинцово, его обстрел слишком прицелен - промахи в ноль ангстрем,
а мизантропия - это не смерть, но последний левел.

Это такая сказочка, мой дружок, без героев, сюжета и внятного happy-end'а.
Ты не бойся - спи, автор конечно лжёт, воздух прозрачен, а не безумно жёлт
от лампочки тусклой, кем-то подвешенной в небо.

@темы: "авторы, которых я выбираю"

---

День Локи

Чего только не найдешь в Сети!

@темы: "День Локи"

---

Приветствие

mrLokiOdinson
Ну, наконец-то! Входите, располагайтесь! Чай, кофе, виски, вино из одуванчиков?

@темы: "Локи", "приветствие"

---

Высота

Последняя гифка поразительна. Здесь одно слово просится - высота.
Взлет чувств, напряжение сил и - взгляд на судьбу сверху. Не "я победю!",
а как смотрящий с горы на долину - дорога видна до пункта назначения.
Надо просто спуститься и идти. Никаких иллюзий. Только цель, хотя она и кажется иллюзией.
(И да, мои дорогие, это не шуба - это мантия с меховой опушкой).

04.12.2015 в 00:31

Пишет  Ангрбода:

Локи!!!

03.12.2015 в 22:59

Пишет  miss cheesecake:

сорри, не могу не перетащить к себе ))
НЕ в обзоры

 

@темы: "Локи"

---

А попробую!

Собственно, поздно пить боржоми, но духи от Calica из числа тех вещей, которых много не бывает.
В них есть душа, сила, магия. И если вы видите здесь Локи - это настоящий Локи.
Так что, все же попробую

04.12.2015 в 18:45

Пишет  Calica.:

Предновогодний розыгрыш твёрдых духов!

о призах

Разыгрываются два пробника твёрдых духов, по 3 гр духов в каждом.

«Новый Год с Локи»
В составе: сладкий апельсин, свежая, сладко-бальзамическая пихта, мягкий, туманно-мускусный сандал, древесные
ноты кедра, землистый пачули, бальзамически-пряный ладан, теплая амбра, красный мандарин, чуть терпкое и
древесное же розовое дерево, теплая, пряная корица, игривый, теплый иланг-иланг.
Аромат праздничный, задорный, искрящийся, и одновременно согревающий.
На этот раз унисекс, ближе к женскому.

«Dean Winchester»
Кожа, чуть пропахшая дымом, ладан, тонкая нотка рома, кедр, розовый перец и теплая красная амбра.
Аромат свободы, путешествий и лёгкой ностальгии по оставленным местам.
Аромат унисекс, ближе к мужскому. Кожаный, очень теплый.

Условия участия:
1. Быть моим ПЧ и сделать репост этой записи себе в дневник.
2. Поделиться со мной ссылкой на репост - в комментариях к этому посту

14 декабря мы с генератором случайных чисел определим победителя. Приз отправится к победителю в любую точку мира, куда может дотянуться Почта России.
Удачи!

@темы: "Локи", "подарки я люблю"

---

Мимолетом

Когда слишком долго не уезжаешь из дома, возникает чувство, что ты в него и не возвращался.

@темы: "слова, слова, слова"

---

Не погаснет пламя твое

@темы: "love of my life"

---

Вразфикшен

Об одном персонаже: "Он дорого продавал свою готовность продаться".

@темы: "слова, слова, слова"

---

Such a lovely place

Злодеи снова в деле. Всех желающих присоединиться к команде WTF Villains 2016 ждет горячий ужин
и постель с угольками в пятизвездочном замке ужасов

(стучащему по картинке - откроется)

@темы: "Фандомная Битва"

---

Локи и здесь успел!

Я вышла в финал литературного конкурса Open Central Asia Book Forum & Literature Festival
По оценкам жюри занимаю третью строчку в списке из более чем десятка финалистов - благодаря
вашей поддержке, вашему голосованию за "Деда" Пусть о Локи узнает больше людей - узнает и
если не полюбит, то хотя бы заинтересуется

СПАСИБО!

@темы: "Локи", "сам себе праздник"

---

Герцог и я

Посвящается героям и зрителям фильма "Город мастеров"

Я полюбила фильм Владимира Бычкова «Город мастеров» (1965 г.) с первого просмотра, который состоялся где-то в четвертом классе. Хотя, мне думается, в любом возрасте невозможно не оценить эти резко очерченные «брейгелевские» образы, юношескую свежесть красок и поразительное сочетание наивной, как жития святых, трактовки добра (как и полагается сказке) при вполне трезвой оценке зла.
Впрочем, в детстве этот удивительно красивый фильм был для меня лишь рамой, достойным обрамлением одного героя. Нет, не метельщика Караколя, боровшегося с «покорителем и завоевателем вольного города мастеров». И не покорителя – герцога да Маликорна, красующегося на моей аватарке. Кстати, на положительных влюбленных – Караколя и красавицу Веронику – я тогда почти не обратила внимание. Главным в этой истории для меня был советник герцога, мессир Гильом. Прямолинейный, как его огромный двуручный меч, непроницаемый и молчаливый, он олицетворял надежность в двусмысленном городе, где завоеватели и завоеванные наперебой соревнуются друг с другом в искусстве обманывать и плести интриги. Он не роет яму ближнему своему, не маскирует копья под прутья дворцовой ограды и сам не маскируется. Он здесь единственный, кому нечего бояться, нечего желать и нечего терять. Открытый, непереносимо серьезный, он честно ненавидит завоеванный город и честно служит своему сюзерену. Серьезный и преданный злодей – это выглядело весьма привлекательно.
Меня до сих пор восхищает режиссерское решение надеть на Гильома белый плащ. У зрителя он должен был ассоциироваться с плащами тевтонских рыцарей и приводить на память куда более старый и тоже во многом сказочный фильм «Александр Невский» Сергея Эйзенштейна. Вот только в «Городе мастеров» этот резкий белый цвет на фоне инфернально черных силуэтов завоевателей, равно как инфернально красных силуэтов горожан, зазвучал совсем иначе. Гильом воплощает в себе рыцарский кодекс чести. Тот реальный кодекс, который отнюдь не включал в себя любовь к бедным и обездоленным (вспомним Бертрана де Борна: «Мужики, что злы и грубы, только нищими мне любы»), но всегда предполагал верность сюзерену. Мессир Гильом напоминает мне своего эпического тезку из Оранжа, который верно служил королю и перемолотил за свою жизнь не одну сотню разнообразных противников, от сарацин до тех же непокорных горожан-французов. Я имею в виду героя средневековых поэм «Коронование Людовика» и «Нимская телега» святого Гильома Оранжского.
Вот вам и различие между идеологически выдержанной советской сказкой и рыцарским эпосом: Гильом Готшальк терпит позорное поражение, а Гильом Оранжский канонизирован за свои подвиги и верность государю. И если эпический образ абсолютно достоверен, то герой авторской сказки приходит в противоречие с самим собой. У меня от «Города мастеров» вообще осталось впечатление, что его персонажи выше и больше сюжета, они из него постоянно выпирают, отсюда и несуразица всякая. Так, совершенно неубедительна сцена, где переодетый герцогом Караколь дает пощечину Гильому за его замечание насчет оторвавшейся манжеты. Эпизод не учитывает ни характер герцога, ни характер Гильома.
И уж совсем никуда не деться от надуманности и фальши финальных сцен, где воина в белом плаще сбрасывают в какую-то бочку, изображая победу восставших над покорителями и завоевателями. Создав образ эпического масштаба, режиссер вынужден буквально впихивать его в мизерное пространство фарсового действа. От этого возникает плохое ощущение: как будто хулиганящий подросток забрался в Нюрнбергский собор и пририсовывает очки маркграфу Эккегарду. Посему я игнорировала в детстве нелепый финал. В моем воображении Гильом, этот рыцарь-каноник в белом плаще, погибал одновременно со своим черным господином, погибал не от удара меча или копья, а просто потому что его жизнь – служение, и с утратой служения она утратила смысл.
***
Прошло несколько лет. Я рассталась с детской неповоротливой серьезностью и в том же фильме открыла для себя нового героя.
Я еще не прочитала «Ричарда Третьего», но с фотографии в восьмитомнике Шекспира смотрел Лоренс Оливье. Его взгляд, обращенный на кукольную леди Анну, проветривал душу насквозь, наполняя ее адреналином и жаждой авантюр.
Это был сногсшибательный Ричард. Все в нем традиционно: черный камзол, черные локоны, мертвенная бледность нарочито некрасивого лица, весь антураж, долженствующий крупными буквами выжечь на лбу последнего Плантагенета – ЗЛОДЕЙ.
А в традиционной, негнущейся словно латы схеме интриговал, обольщал, дрался за власть, увлекал за собой и погибал единственно живой во всей пьесе человек. Я чувствовала это по фотографиям: в каждой сцене светлые (в прямом смысле слова), красивые положительные герои стушевывались и становились решительно никакими, стоило появиться Ричарду.
И однажды, когда я смотрела, уж не знаю, в который раз «Город мастеров», я вдруг поняла, что «покоритель и завоеватель бывшего вольного города мастеров» - это сам Ричард. Вот его черный камзол, темные локоны и мертвенный цвет нарочито некрасивого лица. И неважно, что он сменил высокую трагедию на детскую сказку. Если он захочет, то и сказку превратит в трагедию. Имя герцога да Маликорна зазвучало как звон мечей на Босуортском поле. Меняя жанр, Ричард Плантагенет не забыл придумать себе звучное имя.
И он по-прежнему оставался ЖИВЫМ в своей артистичной неправедности, ненасытной многоликости и заведомой обреченности. Мне представляется, что блистательно сыгравший герцога Лев Лемке, как каждый комик, всю жизнь мечтал о трагической роли и тут понял, что ему предоставляется такая возможность. Его герцог восхищает. Вот он наслаждается глупостью Клик-Кляка. Вот любуется, закусив кончик перчатки, Вероникой. Вот одним движением буквально взлетает на носилки из копий и несется в погоню за Караколем. Порой он предстает в почти романтическом ореоле. На протяжении всего фильма герцог живет от всей своей черной души, вопреки тексту и задаче фильма. И так же, как мессиру Гильому, сюжет оказывается ему явно тесен.
Самое очевидное противоречие – между внешним и внутренним герцогом да Маликорном. Он ведь не просто горбун, а, по замыслу автора (Тамары Габбе), горбун инфернальный. Его черный портшез больше напоминает катафалк; замок, где все тонет в полумраке, скорее пышный склеп, чем человеческое жилище; герцог весь в черном, словно по самому себе траур носит, да и лицо у него оттенка трупного яда. По логике вещей, он должен страдать изжогой и половым бессилием, передвигаться, опираясь на трость, и ни к чему не проявлять интереса. А он с легкостью необыкновенной скачет верхом, орудует клинком, смакует вино, веселится и влюбляется с первого взгляда, словно ему шестнадцать лет.
Кстати, о возрасте. С лица герцог, мягко говоря, не юноша, как и положено всем отрицательным героям со времен Кощея. Только вот страсти и поступки его – это страсти и поступки молодого человека. Ему еще не прискучила слава, не обрыдла власть, и город этот - его первая победа. Его Аркольский мост. И Вероника – явно первая девушка в его жизни. Пожалуй, только здесь он – не Ричард. Тот леди Анну обольстил, что твой Паганини каприччио сыграл. А герцог ведь толком не знает, как с Вероникой обращаться: то ли просить, то ли приказывать, пробует то и другое, пытается играть с ней в кошки-мышки, а оказывается чуть ли не в роли побитой собаки. Такое только в молодости случается.
Таким он и остается для меня – больше романтик, чем хотел бы в этом признаться режиссер. И кажется я знаю, почему Бычков так настойчиво игнорирует логику образа в угоду логике жанра. Потому что если следовать логике этих образов, то сказку придется аккуратно перечеркнуть и взяться за создание пятиактной трагедии. А такая уже существует.

@темы: "мое кино"

---

И снова Жора

Название: Третья сила
Автор: Муравьиный лев
Бета: net-i-ne-budet, wakeupinlondon
Размер: мини, 2583 слова
Пейринг/Персонажи: Джорах Мормонт
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Одни верят в богов, другие — в стечение обстоятельств. Он верит в третью силу.
Предупреждения: POV, dark!Джорах

В горло нацелился. Усмехается. Тянет время. По всему видно, не первый год в бойцовых ямах. Знает, как угодить публике.

Тысячи раскрытых ртов на трибунах сливаются в гигантскую орущую глотку: «Добей его! Эй, я на тебя ставку сделал, шевелись! Мяса!»

«Мяса и зрелищ!». Поколения миэринцев выросли с этими словами на устах. Их возбуждает окровавленное мясо с отсеченными ногами; глазами, вылезшими из орбит, бесстыдно выставленными на солнечный свет внутренностями. Сидящих на трибунах мужчин и женщин сотрясает в этот миг острое, душное наслаждение, которое они не променяют на самую прекрасную ночь любви. В любви ты отдаешь себя, а наши зрители давно забыли, что это значит. Они хотят только получать.

Сегодняшний день обещает свободным гражданам Миэрина особое лакомство. Я ведь не просто безымянное сочленение костей и мышц, которое через несколько мгновений будет интересно разве что чересчур любознательному мейстеру. Я — вестеросец. Враг уже потому, что у меня другой цвет волос. Враг вдвойне, поскольку пришел с Разрушительницей оков, обрекающей знатных миэринцев на лютую смерть. Они знают, что Миса меня изгнала, но они также помнят, что появились мы вместе. Для них моя смерть станет ее унижением.

Противник, по виду южанин (может быть, из Волантиса), слегка оглядывается на трибуны: не задерживаем ли мы почтенных зрителей?

Зрители вскакивают, словно марионетки в «шагающем театре». До сих пор помню, как шестилетним мальчишкой замер от восторга, когда бродяга-кукольник, хитро подмигнув, нажал незаметный рычажок, и в расписном деревянном коробе, стоявшем на столе, из ничего появились пестрые декорации и такие же пестрые фигуры: принцесса, рыцарь, смерть. Старик гордился хитрым устройством, с помощью которого разыгрывал свои нехитрые представления. Наше представление удивительно напоминает бродячий театр. Те же принцесса, рыцарь, смерть… И хитрое устройство. Сегодня оно снова придет в движение.

Пытаюсь посмотреть в сторону королевы. Я не жду, что она остановит поединок, хотя пора бы понять, почему миэринцы так требуют добить меня. Я смотрю на нее, потому что она прекрасна. Истинная королева, от древней крови Валирии. Единственная, достойная править Вестеросом.

Волантиец заносит надо мной меч. Я вздрагиваю всем телом. Смешно: пройдя десятка два сражений, поединков, вылазок во вражеский лагерь и уличных драк, оказываешься все так же не готов к смерти, как в первом бою.

«Валар моргулис», — мелькает в голове древний девиз-заклятие.

«Валар дохаэрис!» — слышится отчетливо, как если бы кто-то произнес вслух холодные, чистые слова. Холодный и чистый звездный свет разливается в воздухе, провонявшем кровью, потом и похотью.

Занесенный надо мной клинок падает вниз, не причинив вреда. «Волантиец» кричит от боли, запрокидывает голову и валится рядом — мертвый.

На место убитого заступает чемпион Миэрина в черненых доспехах.

Зрители визжат от возбуждения, но миэринец как будто не слышит их. Сегодня он устанавливает свои правила. Не дождался, пока южанин прикончит меня, чтобы в свою очередь уложить его, возможно, тем же ударом в спину. Зато теперь ждет, чтобы я поднялся. Я поднимаюсь. Мы ведем свою игру, где я должен остаться в живых. Этот приговор нам вынес особенный судья, которого я называю третьей силой.

Одни верят в богов, другие — в стечение обстоятельств. В детстве боги были частью моего мира, настолько важной, что мир без них не существовал. Я не был любителем ритуалов. Не ходил в септу, если к этому не вынуждала присяга новому королю или отпевание близких. Не читал молитвы, хотя знал все наизусть (когда можешь запомнить на слух «Рок Валирии», что стоит запомнить несколько обращений к Семерым). Боги были в самой жизни, надежные, как отец, понятные, как дом, необходимые, как воздух.

Так продолжалось до разгрома Королевской Гавани.

К тому времени я уже не был наивным мальчишкой. Что-то успел повидать, о чем-то узнать с чужих, но достоверных слов. И всегда находилось объяснение, примирявшее меня с очевидностью. Когда веришь, легко простить своему богу даже то, что прощению не подлежит.

Но зрелище Королевской Гавани, взятой войсками Тайвина Ланнистера… Никакие боги не допустили бы такого. Одно дело бой, другое — бойня.

Среди женских воплей, детских тел с раздробленными черепами, ослепших от боли мужчин, ползавших среди собственных внутренностей, и текущей по улицам кровавой жижи я вдруг отчетливо понял: боги не карают нас за грехи и не взирают равнодушно на чуждые им людские судьбы. Богов просто нет.

Пусто сделалось на душе, как всегда бывает, когда расстаешься с чем-то близким, привычным. Желая убраться подальше от себя самого, я оказался в переулке на границе между зажиточными кварталами и «бедной стороной». И, конечно же, столкнулся с мародерами Ланнистеров. Два пехотинца, перемазанные кровью и грязью, возились у входа в почерневший от старости дом — взламывали мечами внутренний дверной засов. Носы у них были свернуты набок, один влево, другой вправо, как у близнецов в площадном фарсе.

Меня разобрала злость. Почти не соображая, что делаю, я отшвырнул их от двери. Мародеры попытались наброситься на неожиданного соперника с двух сторон, но быстро поняли, что лучше убраться.

Я позволил им уйти. Никогда не получал удовольствия от крови.

Оставшись один, я не знал, что делать. Почти безотчетно толкнул уже взломанную дверь и оказался в довольно просторной сумрачной комнате.

Кто-то был здесь. Из дальнего угла неслось испуганное дыхание.

Я подошел ближе.

Так и есть. Девушка, совсем молоденькая, светловолосая. Одета просто, даже бедно. Красивой не назвать, но в ней была какая-то трогательная, влекущая прелесть. Сама еле живая, она закрывала собой нескольких детей разного возраста, видимо, младших сестер. Забрать кочергу из ее дрожащих рук было не труднее, чем отнять игрушку у младенца.

Представив, как выгляжу в ее глазах, я выскочил из дома. А выскочив, сообразил, что сюда еще могут заглянуть более резвые парни. Эддард Старк уже наверняка приказал от имени короля Роберта навести порядок в городе, но до утра женщины будут законной добычей солдат, в том числе солдат Роберта Баратеона, и даже лорд Старк здесь бессилен.

Я вернулся и сел прямо на полу недалеко от входа, положив меч на колени.

Первые гости оказались не храбрее кривоносых взломщиков. Со следующими пришлось поговорить серьезнее, но обошлось без увечий с обеих сторон. В третий раз я задался вопросом, стоило ли ввязываться — слишком большой и дружной оказалась компания.

В эту самую минуту в переулке показался Торас из Мира. Он пришел с огненным мечом, гвардейцами и рассветом. Ночь резни и разгула закончилась, и те из солдат, кто не хотел угодить на виселицу за неподчинение королю, волей-неволей должны были оставить город и отойти в разбитый за стенами Гавани лагерь.

За целую ночь я не обмолвился с девушкой ни единым словом. Не узнал ее имя. Никогда не интересовался ее судьбой. Может быть, боялся, что этот мой порыв окажется бесполезен. Слишком много зла, ото всего не укроешься.

Торас из Мира предложил мне принять веру Огненного бога: видимо, решил, что я и впрямь рыцарь света, защищающий слабых. Но я уже не верил ни в старых, ни в новых богов, а только в стечение обстоятельств. Не знаю, стал ли я хуже — можно быть примерным верующим и при этом отменным негодяем, одно другому не мешает. Я просто бросил руль и плыл по течению, пока не доплыл до Пентоса, где лорд Варис предложил мне выполнить одно деликатное задание.

Тогда мне показалось странным, что многомудрый Варис выбрал человека, не умевшего ладить с обстоятельствами. Плохой шпион опаснее целого войска, а то, что я слал ему… да любой мальчишка мог разузнать на базаре или в гавани Пентоса все подробности женитьбы кхала Дрого на сестре Визериса Таргариена, а сам Визерис никогда не скрывал, что хочет отвоевать Железный трон.

Теперь я понимаю: дело не в донесениях. Мастер над шептунами разглядел то, чего я не видел. Откуда-то он знал о моем приключении в разоренной столице и понял, чего я хочу на самом деле. Варис всегда верил в третью силу.

Наверное, только этот вкрадчивый евнух не отнес гибель Визериса Таргариена на счет обстоятельств. Представляю, как он сидит, сцепив пальцы на круглом животе, и говорит негромко, дружески и почти ласково:

«А вы догадливы, сир Джорах! Не всякий сообразил бы, куда ушел Визерис с церемонии, где его сестра утверждала право родить кхалу наследника. Несостоявшийся король мог отправиться рыдать в свою палатку или пить "конский огонь". Что еще делать человеку с рухнувшими надеждами?

Но вы будто в зеркале увидели, как Визерис похищает драконьи яйца, принадлежащие сестре, и пошли за ним.

Кстати, на что вы рассчитывали? Что чужеземца впустят в "запретное стойбище" — палатку кхала? Что потом отпустят живым?»

Я не рассчитывал, так же, как в ночь разгрома Королевской Гавани. По самую рукоятку всадил кинжалы в преградивших мне путь стражников-рабов (все свободные были на торжестве) и прошел на женскую половину.

Визерис уже был там. Ему дорогу открыла ложь: якобы для ритуала понадобились драконьи яйца, и кхалиси попросила брата принести их.

Разыгралась смешная и жалкая сцена: потомок драконов, принц из династии, повелевавшей чуть не всем миром, упрашивал преступника и изгоя позволить ему унести вожделенную добычу.

А я почти все время молчал и неотрывно смотрел на Визериса. Окажись кто-нибудь рядом, подумал бы, что благородный рыцарь пытается устыдить негодяя.

На деле я просто не мог видеть брачное ложе Дрого. Оно было таким большим — куда ни повернись, споткнешься о собственные мысли, которые не хочется ворошить.

Кончилось тем, что Визерис швырнул сумку с драконьими яйцами на пол и ушел.

Я вернул яйца в сундук, где они хранились. Ни при каких обстоятельствах Дрого не должен был узнать, что мы беседовали с Визерисом на половине кхалиси. Три яйца походили на раскрашенные в разные цвета шишки, которыми на Медвежьем острове украшают дома в праздник самой короткой ночи.

«Не напомните мне, о чем вы подумали, закрывая сундук?» — непременно полюбопытствовал бы Варис, удостойся я беседы с ним.

Я подумал о девушке из Королевской Гавани. Что ее ждет, если Визерис Таргариен все-таки найдет способ вернуть Семь королевств? Сам Визерис мало что мог, но кто не знает, как возводят на трон кукольных королей. Холеный юноша идеально подходил на роль куклы, страшной куклы — истукана, равнодушного ко всему, кроме власти. Я вынужден был признать, что не хочу такого короля для той девушки.

Забавно. Я все пытался уберечь ее от зла, а она, возможно, уже давно была мертва.

Весь следующий день я не видел кхалиси, а на закате за мной явились посланные от Дрого. Я удивился, что они пришли столь поздно: дорнийские кинжалы в Ваэс Дотраке были только у меня. Убийцу стражников можно было схватить еще утром.

Разговор с кхалом вышел долгий. Он задавал короткие вопросы и сверлил рысьими глазами, пытаясь понять, правду ли слышит. Я отвечал, поглаживая перстень. Нескольких багровых капель в серебряной змеиной голове, приподнимающейся над безымянным пальцем, могут оборвать жизнь за один вдох. Волочить за лошадью живого Мормонта… я не собирался развлекать всадников этим зрелищем.

Нащупывая перстень, я рассказал кхалу о Визерисе. Никогда не мог похвастать красноречием, а тут слова подбирались одно к одному, будто кусочки смальты в мозаиках Великой Септы Бейлора.

Я убедил Дрого, что Таргариен безумен и от него надо избавиться. Кхал меня услышал.

Следующим вечером кхаласар праздновал Благословение Небесного Жеребца. Визерис напился и, потеряв голову от отчаяния и злости, стал нешуточно угрожать кхалиси. Я делал вид, что не могу его остановить, хотя не было ничего легче. Девушка из Королевской Гавани не поверила бы, что ее защитник отступил перед шатавшимся от выпитого вина юнцом. Но я послал в пекло рыцарскую честь и доброе имя. Мне нужно было одно — чтобы Визерис Таргариен больше никогда не претендовал на престол Семи королевств.

Мое желание исполнилось. Визериса короновали расплавленным золотом.

А вскоре вслед за ним отправился к предкам могучий вождь могучего народа. Царапину, полученную Дрого в схватке с братом и стараниями овечьей колдуньи превращенную в загнившую рану, еще можно было исцелить — до того, как я приподнял закрывавший ее глиняный пластырь. Меня охватило жестокое чувство всесилия, окончательное как приговор и неодолимое как судьба, когда из серебряной змеиной головы на грудь кхала скользнула одна кровавая капля. Не стоило Дрого говорить о том, какую резню он устроит в Вестеросе.

Удивительна беззаботность всадников. Подарить андалу лучшего коня и тут же рассказать, как собираются испоганить его землю. Что же, все мы платим, в том числе за беззаботность.

Перед кхалиси я виноват безмерно больше, чем она полагает. Ничто не искупит такую вину, даже самая лютая смерть. Я не могу не думать об этом — и не могу поступать иначе. Влюбленный живет по своим законам, а мною движет любовь. Я убиваю ради Дейнерис Бурерожденной, готов умереть за нее, боготворю ее, ибо она — единственная, кто может завоевать Железный трон без резни и достойно править Вестеросом. Вот мое проклятье и сила, сохранившая меня в живых среди огня, железа и благородных людей вроде сира Барристана Селми.

«Давно ли ваш слуга влюблен в вас?» — спросил Ксаро Ксоан Даксос из кичливого Кварта. Давно ли Ксаро Ксоан задумал выйти за пределы богатого торгового города и превратить карликовое государство в столицу империи? Провинциальный городок Королевская Гавань, куда из Кварта шлют указы и назначают наместников. Не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, как часто снился этот сон Ксаро Ксоану с момента появления Матери драконов у квартийских ворот. А влюбленный слуга выслушивал гневные слова кхалиси о том, что она никому больше не верит, каялся в том, что не углядел за пропавшими драконами, и бегал к чародейке Куэйте выяснять, куда же они пропали. Одного я не сделал — не наведался к самому богатому толстяку в Кварте и не взял его за причиндалы, чтобы узнать все квартийские секреты. Будущая королева Вестероса сама должна была убедиться, что зря поставила на Даксоса, и прогнать даже тень мысли о браке с ним.

Снова наступили тяжелые дни. Я тревожился за нее, однажды не выдержал и принялся отговаривать от опасного путешествия в Дом магов, а когда она исчезла в той проклятой башне, меня охватил настоящий ужас. Если бы Дейнерис не твердила, что никому больше не верит, не пришлось бы проводить ее через пекло. Но она достойно выдержала испытание, королева по праву рождения и по самой сути.

Она все больше осознавала себя королевой. У власти жестокое обаяние. Кто-то делает ударение на первом слове, как Безумный король или Джоффри. Кто-то на втором, как пытался делать это Ренли Баратеон. Дейнерис хотела бы равновесия. Миэрин показал, что она может быть жестокой, но я знаю, что жестокость ей не по сердцу. Она послушалась, когда я посоветовал купить армию Безупречных в Астапоре, и послушалась снова, когда отсоветовал казнить мудрых господ в Юнкае. Возможно, мне удалось бы спасти от драконьего огня и тех двух миэринцев, что стали поминальной жертвой в честь Барристана Селми (он бы не одобрил такие поминки), но вдруг обнаружилось, что пока я почти забыл про север, север меня не забыл. Тайвин Ланнистер постарался, чтобы королева узнала, как я шпионил за ней в Пентосе и Травяном море. Все мы платим, в том числе за любовь.

Все, что сделано мною, сделано ради любви. Ради любви я вернулся в Миэрин и сражаюсь сегодня в Большой бойцовой яме. И ради любви я останусь в живых.

Накануне у нас был разговор с моим соперником, тем, что сейчас смотрит на меня сквозь прорези шлема, ожидая, когда я выполню свое обещание. Чемпион Миэрина, любимец знатных женщин, он начал сдавать в последний год. По ночам он кричит, запутавшись в кошмарных снах, днем не видит солнца — ему все кажется серым. Он все больше боится, что очередной боец, угождая публике, вспорет ему живот или искалечит ноги. Тяжело раненных сбрасывают в ров еще живыми. Я рассказал ему историю, и он согласился уступить мне жизнь, которая ему не нужна — в обмен на один точный удар. Честный бой с предсказуемым исходом.

Я снова смотрю на Дейнерис Бурерожденную и вижу ее королевой Вестероса.

«Вестерос, — понимающе усмехнулся бы Варис. — А знаете, сир Джорах, вы ведь так и остались в том старом доме, что защищали в ночь взятия Гавани».

Это правда. Я без боя уступил Дейнерис-женщину молодому и смелому сопернику. Но я никому не уступлю Дейнерис-королеву, способную замирить мою страну. Ибо самая большая любовь, которая пришла ко мне после изгнания с Севера — родная земля. Я не могу остановить безумных королей и их не менее безумных протекторов в самой Гавани, но я остановил нескольких опасных безумцев на юге. У меня нет армии, власти, я не учился политике и дипломатии. Но у меня есть то, что способно менять мир.

Одни верят в богов, другие — в стечение обстоятельств. Мне открылась третья сила.

«Воля», — назвал бы ее Варис.

Воля влюбленного человека, добавлю я.

@темы: "Фандомная Битва", "рассказцы"

---

У каждого свой Хеллоуин

Всех, кто любит и слушает Queen, поздравляю с 40-летием выхода в свет Bohemian Rhapsody!
А я теперь хочу вот такое пиво (произведено в Богемии, сиречь в Чехии, специально к юбилею)

@темы: "love of my life", "сам себе праздник"

---

И я того же мнения!

Ворон подарил демотиватор.
В точку

@темы: "сам себе праздник", "Иэн Глен"

---

Чем занимаются!

Эта вещь не пошла в конкурс на ФБ, решили, видно, что слишком много Джораха (Муравьиный лев дорвался до сладкого ) Пусть будет тут.


Название: До рассвета
Фэндом: Game of Thrones, сериал
Размер: драббл (559 слов)
Персонажи: Джорах Мормонт, Дейнерис Таргариен
Рейтинг: PG-13
Категория: джен, пре-гет
Жанр: стеб и романс, переходящие друг в друга; POV Джораха Мормонта
Содержание: Чем могут заниматься под покровом ночи сильный мужчина и красивая женщина?
Примечание: Сон-цветок и пентоские лилии не упоминаются ни в одном каноне

– А! Ааа! Аааааа!
Боги, она весь кхаласар разбудит. Тоже мне, недотрога королевских кровей! Терпи, кхалиси, не обещаю, что скоро, но это закончится – как, когда-нибудь, наша жизнь.
– Пусти! Мне больно!
Теперь она вырывается. Нет, с мужчинами проще. Дал по зубам, и вот между вами полное понимание. Чтобы я еще хоть раз связался с девчонкой!
– Кхалиси, – наклоняюсь к ее уху, – прошу вас…. закройте рот. И перестаньте дергаться, я все равно не отпущу.
Даже не видя лица, я знаю, что ее глаза из фиалковых становятся синими от злости. Голос звенит как клинок, ударившийся о панцирь:
– Сир Джорах, вы грубая….
– Скотина, – соглашаюсь я, удерживая ее в нужном положении правой рукой и срывая зубами повязку с левой.
Она права. Только скотина способна заткнуть рот столь прекрасному существу этой измызганной тряпкой. Но мне не до угрызений совести. Отвар из сон-цветка, конечно, крепкое зелье (маковое молоко ни в какое сравнение не идет), но не мог же я напоить им всех дотракийцев. Вместо беспробудно спящего Дрого на ее вопли может явиться Ракхаро или кто-то еще, и он не совсем поймет, чем мы тут занимаемся. А быть распоротым дотракийским аракхом – не самая заветная моя мечта.
Прижимаю ее коленом и взнуздываю трогательные пухлые губки. Отвратительно. Но она сама напросилась! Или, если быть честным, я напросился – на роль слуги, перед которым можно ломаться. В палатке кхала она не поднимает крик. Хотя представляю, как с ней обращается кочевник, изнасиловавший не один десяток женщин в разграбленных им городах. Перед кхалом в ней просыпается фамильная гордость. А в обществе работорговца-неудачника гордость спит. Тем хуже для вас, моя королева! Не хотела молчать добром, замолчишь поневоле.
С удивлением обнаруживаю, что кляп ее успокоил. Она шумно сопит, но уже не вырывается. Только теперь замечаю, как красиво колышутся ее сияющие волосы в такт моим движениям, и продолжаю с удвоенной силой.
Ее тело поддается. Теперь оно готово – упругое молодое тело, самими богами созданное для жизни в безбрежном Травяном море под безбрежным небом, в жарких объятиях степного солнца.
Время Великим Жеребцом летит над земным диском. Первые лучи восхода касаются ее волос, в которые словно вплетены жемчужины.
– Мы закончили, кхалиси!
Поднимаюсь и развязываю ей рот.
– Сир Джорах, когда-нибудь я прикажу бросить вашу голову в воды ближайшей реки! – она старается выглядеть злой.
Приятно, что она читает книги, которые я ей подарил. Иначе сказала бы просто: «казнить»
– Буду счастлив умереть на ваших глазах, – едва сдерживаю усмешку, – но… сначала вы должны научиться толком сидеть на лошади.
– Я хорошо держусь верхом! – вызывающе смотрит она.
– Кхалиси, – стараюсь говорить очень серьезно, – всадники не уважают тех, кто после дневного перехода даже стоит враскорячку и не может шевельнуть рукой. Вы не родились в седле, как они, значит, без растяжек не обойтись. Вам нужно уважение всадников? Вы хотите быть истинной владычицей Травяного моря? Тогда растяжки, боль и сир Джорах какое-то время будут для вас одним целым. Впрочем, в утешение скажу: вы непостижимо гибкая. Уже через пару ночей самое неприятное закончится, и мы примемся осваивать правильную посадку в седле. А до той поры вы очень поможете, если помолчите, когда я вас разминаю.
Ее губы дрожат, глаза сверкают как у детеныша дикой кошки. Ну, еще бы. Я ее оскорбил да вдобавок нотации читаю.
Сейчас закатит оплеуху.
Она поднимает руку, белую и нежную, как пентоские лилии…
…и неожиданно ласково проводит ладонью по моей щеке.
Я неуклюже застываю перед Дейнерис Бурерожденной, женой великого кхала, бесприютной девочкой, чувствуя себя последним дураком.

@темы: "рассказцы"

---

Манфред и Лара - клевая пара

Fandom Antiquity 2015 раздал читателям чудесные подарки.
Я, разумеется, утащила себе этот. Спасибо, команда! Удачи вам!

@темы: "Иэн Глен"

---

Ночь

Продолжаю постить свое джор-ах-творчество
Как ни странно, это стихотворение мне нравится (цинично, конечно, нравиться самой себе, да что уж там)

Название: Ночь
Автор: Муравьиный лев
Размер: драббл
Пейринг/Персонажи: Джорах Мормонт
Категория: джен
Жанр: поэзия
Рейтинг: G
Краткое содержание: С любовью и сражениями покончено. Так решает изгнанный из Вестероса рыцарь накануне одной свадьбы...

Изнеженный вечер. Изнеженный южный город
Сладко качается в люльке теплых морей.
Пью в компании с памятью. Кажется, даже по поводу.
Запах цветущей магнолии летит из открытых дверей.

А за полжизни отсюда от холода рдеет небо,
Черным росчерком — ворон в заиндевелом окне.
Память ведет меня за руку к дому, в котором я не был
Тысячу лет. Память кружит у дома, словно в усталом сне.

Память тянет на Север. В зиму, медвежий угол,
К синим горам и елям, в колючий, неласковый край.
А здесь вроде, праздник, вроде вино и фрукты,
Солнце, море и женщины… Просится слово «рай»

Странное слово. Для рая надо хоть раз смириться.
Но кто от себя отречется, и, даже покаявшись, не
Ощутит искушенья почти вселенских амбиций,
Что пробуждает в мужчине мысль о любви и войне?

Впрочем, с любовью покончено — к битвам и женщинам тоже.
Хватит скитаться по свету. Пожалуй, останусь в раю.
Все мне твердит, что нескладно, неправильно жизнь моя прожита,
А хотелось чего-то славного… о чем в песнях потомки поют.

Сонно щурится город огнями безлюдных причалов,
Летучими рыбами звезды падают в океан.
На свадьбу владыки всадников звали Джораха из андалов.
Приготовлю подарок невесте, пока не совсем еще пьян…

@темы: "слово и образ"

---

Отец драконов

Название: Отец драконов
Автор: Муравьиный лев
Бета: Elvira_faery
Размер: 884 слова, драббл
Пейринг/Персонажи: Джорах Мормонт, Дейнерис Таргариен, Даарио, дракон Рейгаль, фанаты разных пейрингов
Категория: джен
Жанр: интермедия, театр абсурда, площадной фарс, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: когда Мать драконов говорит: «Валар моргулис», отцу драконов остается только послать все на дохаэрис и оторваться

Огромное темное подземелье-тоннель. Неясные, но грозные звуки, идущие из тьмы. Клацанье и лязг отворяемой двери. Приглушенная музыка Рамина Джавади. Атмосфера страха и трепета.

Тонкий голос за кадром: Ой!

На лестнице, ведущей в подземелье, появляется Дейнерис.

Фанаты Дейнерис: Вау! Какие титьки! Королева, мать твою!

За ней идет Джорах в доставшей всех желтой рубашке, без оружия, руки заложены за спину.

Фанатки Джораха: О, секс! Джорах, сделай Дени ребенка! Сделай Даарио! Сделай хоть что-нибудь до того, как я выйду на пенсию!
Процессию замыкает Даарио, держа саблю наизготовку.

За кадром — хруст попкорна, который жуют фанаты Даарио.

Дейнерис *выпаливает одним духом*: Сир Джорах, вы нехороший, а я справедливая, умная и красивая, я вас предупреждала — в Миерин ни ногой, а вы меня не послушались, а я не люблю, когда не слушаются, и хотя вы меня спасали от смерти, и не один раз, и по-честному я должна подарить вам приличный замок или хотя бы новую рубашку, но сегодня мне хочется капризничать, королева я или нет, — и потому сейчас я, Дейнерис Бурерожденная, Мать драконов и Разрушительница оков, позову Рейгаля, моего средненького, и он поджарит вас и съест!
Дейнерис *складывает ладони трубой и зовет*: Рейгаль!

Фанатки Джораха, негодующе: Включи мозг, дура!! Да у нее нет мозга, у нее титьки! Джорах, солнце! О, секс! О, я уже умерла!

Неясные звуки превращаются в отчетливое сопение. Из тьмы выползает дракон, осматривает присутствующих и расплывается в улыбке.
Рейгаль *кивает головой в сторону Джораха, радостно*: Ы!
Дейнерис: Да, это сир Джорах, ты его знаешь (Рейгаль усиленно кивает), ты вырос у него на глазах, и все это чудесно, но ты должен его съесть.
Рейгаль, удивленно приподнимая бровь: Ы?
Дейнерис: Он — плохой, понимаешь? Он обидел твою маму! Даже страшно сказать, что за это предусматривает мамин закон.
Рейгаль *бросает хмурый и недоверчивый взгляд на Джораха, слегка оскалив зубы*: Ыы…
Джорах: Мама — не закон!

Голос судьи Дредда за кадром: Оба-на!

Дейнерис, топая ногой: Я — закон!

Иронический голос судьи Дредда: Амбициозно!

Джорах (Рейгалю, доверительно): Мама — домашний тиран и капризная дамочка. Я вот однажды сказал ей: «Как быстро растут ваши драконы, кхалиси!» А она в ответ (передразнивая Дейнерис): «Недостаточно быстро!» Она вас за дохляков считала.
Рейгаль *непонимающе смотрит на Дейнерис*: Ма! Ы?!
Дейнерис, поспешно: Я совсем не то имела в виду!
Джорах *сдерживает зевок*: На цепь вас посадила. А называет себя Разрушительницей оков. Где логика? Где справедливость? Тоже мне, закон!
Рейгаль, задумавшись и как бы соглашаясь: Ыыы…
Джорах: Ведет себя, как какой-нибудь, не побоюсь этого слова, Рамси Болтон!

Радостные вопли за кадром: Трамси! Додайте секса! Додайте слэша! Додайте Теона!

Крики с противоположной стороны: Задолбали своим трамси!

Голос из лагеря трамсеров: Выйдем, анон! Поговорим!

Вежливый и печальный голос по центру: Пожалуйста, додайте Пирожка!

Дейнерис: Рейгаль, не слушай этого плохого дядю!
Джорах (Рейгалю): Визерис — твой плохой дядя, и мне пришлось сначала отбить у него яйца, чтобы ты появился на свет. А потом я отбивал твою маму от злых кочевников. Я, по сути, твой отец. Ты съешь папу, Рейгаль?
Рейгаль *отрицательно машет лапой*: Ы! Ы!
Даарио: Он слишком много болтает. Ваше величество, можно я его убью?
Джорах *делает удивленное и печальное лицо*: Даарио, как? Тебе уже надоело? А кто говорил, что я бесподобен и королева многое теряет?
Даарио и Дейнерис *одновременно*: Что?! Кто?!
Джорах: Что — кто? *раздельно выговаривая каждое слово* Даарио — говорил — что — я — бесподобен *нормальным голосом* Я и правда очень неплох, когда в ударе. А я был в ударе: меня ударил по голове этот, из Валир… (быстро) нет, тот, из бойцовой ямы.
Даарио: Да врет он все!
Джорах, негодующе: Я?! Я никогда… нет, когда-то врал, но сейчас в завязке. Я даже антивральную настойку принимаю. *Проникновенно смотрит на Даарио* Ладно запираться! У королевы доброе сердце, она поймет.
Дейнерис, возмущенно глядя на Даарио: Вы что, с ним?.. Он что, тебя…
Джорах, всем видом выражая удовольствие: Да-а-а!

Фанатки Джораха, горестно: О Джорах, нет!

Даарио, пятясь от Дейнерис: Да нет!
Дейнерис, наступая на него: Да? Или нет? Я что-то не поняла! И когда вы успели, паршивцы?
Джорах: Дурное дело нехитрое! *широко и злорадно улыбается*

Даарио: *отпускает ругательство на родном языке*
Джорах: *делает неприличный жест*
Даарио: *кидает в него кинжалом*
Рейгаль: *ловит кинжал лапой и начинает с ним играть*

Дейнерис (Даарио, ледяным тоном): А ну, выйдем!

Дейнерис и Даарио выходят. Из-за приотворенной двери раздаются звуки пощечин, одна звонче другой.

Джорах (Рейгалю, пребывающему в полном недоумении): Бьет — значит, любит. Ничего, сейчас… *его голос тонет в грохоте разбиваемого фарфорового сервиза*
Рейгаль: *зажмуривается*

Шепот за кадром: Я же говорила! Сейчас она прогонит Даарио, вернется, и будет секс! О, я умираю!

Джорах: Белые ходоки, откуда она посуду взяла?! (Рейгалю, почесывая его за ухом) Есть хочешь? Я проголодался.
Рейгаль *внезапно осипшим голосом, приоткрывая один глаз и кивая в сторону входа*: И?
Джорах: Нет! Люди из меню исключаются!
Рейгаль *трется об него носом*: Па! Ы!
Джорах: Я сказал — нет! *снимая цепь с Рейгаля* Тут неподалеку есть шашлычная. Другой выход имеется?
Рейгаль: *мотает головой в сторону тоннеля, а потом с любопытством смотрит на Джораха*
Рейгаль *показывая глазами на дверь*: Ну? Ы?
Джорах: Что «ну»?
Рейгаль: Ды…ы…ры?
Джорах: Даарио? *с самым целомудренным видом* Никогда! Папа обожает создавать себе проблемы и поэтому строго любит маму. Просто папа пытается остаться в живых.

За кадром: *шумный вздох облегчения*

Джорах: Кстати, Визерион где? Спит? Ну и отлично! На всех шашлыков все равно не хватит. Пошли… пока у нее посуда не закончилась.
*Уходят*

За кадром, разочарованно: Да ну! А где секс?

Затемнение. Музыка Рамина Джавади на полную громкость.

Одинокий вежливый голос: Пирожка додайте, пожалуйста!

@темы: "Фандомная Битва", "рассказцы"