Сессу

А между тем из Та-Кемет, то есть из Древнего Египету, пришел очередной привет потомкам. Монументальный такой приветик, почти четыре (3,8) метра известняка. Художественно оформленного в виде статуи фараона Рамсеса II, или Сессу, как его называли в народе. Рамсес, живший и правивший в XIII в.до н.э., был удачлив и знаменит, про него слагали легенды и от времени его царствования осталось немало памятников. Вот совместная египетско-американская археологическая экспедиция и нашла очередной. Находка представляет собой верхнюю часть статуи фараона в парадной двойной короне Верхнего и Нижнего Египта. В первоначальной виде Сессу восседал на троне. Нижнюю часть изваяния обнаружил в незапамятном 1930 году немецкий археолог Гюнтер Рёдер. В первоначальном виде статуя достигала 7 метров. Впрочем, она и сейчас производит внушительное впечатление.

@темы: "шляпа Индианы Джонса"

---

Хлебушка не хотите?

Кто читал "Таис Афинскую" Ефремова, тот помнит про Чатал-Хююк, даже если и не помнит. Загадочное подземное святилище, которое увидела Таис, святилище с бычьими черепами и глиняными женскими бюстами, выступающими прямо из стены — не порождение авторской фантазии, а реконструкция храма в одном из первых на Земле городов. Хотя, вернее назвать его прототипом города, или городом-селением, или даже городом-домом. Нечто подобное есть у нас, в Хорезмском оазисе, это интереснейший археологический памятник Кой-Крылган-кала (я называю его "памятник-вопрос", потому что вопросов он задает куда больше, чем дает ответов). А еще Чатал-Хююк сравнивают с постройками индейцев-пуэбло, населявших пограничную территорию США и Мексики — то же расположение отдельных жилищ-"комнат" вертикальными ярусами, те же переходы с крыши нижнего яруса на верхний и обратно, те же входы в жилые помещения через овальные отверстия в потолке.
Этот город-дом, существовавший между 7100-5600 гг. до н.э., был огромен — исследователи называют цифру от 8 тысяч до 20 тысяч жителей (поселения тех времен редко превышали 200 человек). Обитатели гигантского "улья" занимались земледелием, разводили скот, добывали медь и обсидиан, плели чаши и блюда (да, посуда была больше плетеная, чем вылепленная из глины), поклонялись Великой Богине (что означает матриархат как основу отношений внутри общины) и расписывали ее святилища охряной и черной красками.
Ну, и, разумеется, они готовили еду. Щедро готовили. Настолько, что даже нам перепало с чатал-хююкского стола. Обследуя развалины печи на одном из участков города, археологическая экспедиция Университета Неджметдина Эрбакана нашла "горбушечку" возрастом в 8600 лет. Древняя хозяйка (а, может быть, хозяин) замесила (замесил) тесто из пшеничной, ячменной и гороховой муки, а потом что-то внезапно случилось, и уже принявший форму хлеб в печь так и не попал. Зато покрылся тонким слоем глины и благодаря этому прекрасно сохранился. Даже вмятина от пальца готовившего осталась на его поверхности. Даже крахмал внутри него дожил до наших дней. Вот это, я понимаю, качество.

@темы: "шляпа Индианы Джонса"

---

Чудо рядом

Они всегда здесь и где-то еще. Они смотрят сквозь человека, но почти всегда обращены к нему. Они одновременно озорные и серьезные, молчаливые и шумные, непроницаемые и такие понятные. И такие трогательные. Котики финской художницы Анны Холлерер — убедительное доказательство того, что чудо не только может случиться. Оно всегда рядом. Пушистое, ушастое, хвостатое, теплое. Незаменимое.

@темы: "давайте будем нести искусство людям", "котишки"

---

Драгоценная любовь

В начале XIX века в моду входят украшения-акростихи. Романтизм был увлечен загадками: признание в любви или имя любимой\любимого в виде шифра из драгоценных камней будоражило воображение и обостряло чувства. Как это делалось? Очень просто: нужное слово или имя складывается из первых букв названий драгоценных камней в украшении. Самыми знаменитыми украшениями-акростихами стали браслеты, которые Наполеон дарил Жозефине, а затем Марии -Луизе, а Жозефина — своим детям.
В викторианской Англии популярны были ювелирные изделия с зашифрованными в них словами love, regard, dearest и adore. Традиция сохранилась до наших дней, хотя сегодня она уже не так популярна. Времена иные, тайн не признающие.

@темы: "давайте будем нести искусство людям", "ювелирная работа"

---

Бриллиантовый урожай Мари Этьена Нито

Если ювелирное искусство XVIII века — это опера в декорациях барокко, то начало XIX века кардинально меняет его суть, превращая в героико-романтическую поэму. Музыка уступает место декламации, многоголосье — монодии, обилие персонажей — одному герою. Кто же герой? Бриллиант, пришедший на смену рубинам, сапфирам, изумрудам и всей минералогической коллекции прежних времен. Нет, цветные камни тоже никуда не делись, но теперь они не соперничают друг с другом в одном изделии. Хороший тон — один тон, таково мнение новой эпохи. Формы становятся более простыми и ясно читаемыми, в духе классической античности. Красота в простоте — это тоже дух начала XIX века с его романтическими порывами, еще не забытым сентиментализмом Руссо и идеями свободы, равенства, братства. Но вот незадача — на фоне романтических литературных бурь и неоклассицистических восторгов в живописи в 1804 году Наполеон провозглашает себя императором. Привет, стиль ампир, помпезный и не скрывающий стремления к блеску, масштабам и подчеркнутой идее величия. И что теперь ювелирам со всем этим делать? Где найти гения, способного совместить ампирного боевого коня с трепетной ланью романтизма?
Гений нашелся на улице Сент-Оноре в Париже.
Там располагался ювелирный магазин Мари Этьена Нито, ученика придворного ювелира Марии-Антуанетты. Нито намеревался и сам сделать карьеру при последней королеве Франции, но все его планы пошли под хвост революции. Другой на его месте быстро бы скис, однако наш герой не растерялся, выжил и при Директории снова вернулся к делу всей жизни. Особо честолюбивых планов он уже не строил, обходясь заказами от жен и дочерей богатевших при "директорах", а потом и при Первом консуле буржуа, пока на его улице не перевернулась карета с пряниками. Семейная легенда гласит, что однажды на улице Сент-Оноре появилась бешено мчавшаяся карета. Что-то испугало лошадей, и они понесли. Карета вполне могла перевернуться, но тут из своего магазинчика выскочил бесстрашный Нито, схватил ближайшую лошадь под уздцы и остановил злосчастный экипаж. А в экипаже находился не кто иной, как сам Первый консул Наполеон Бонапарт. С этого момента Нито стал личным ювелиром будущего императора.
История, конечно, полностью сочинена, то ли самим Нито для форсу, то ли его современниками для объяснения взлета малоизвестного золотых дел мастера, но, согласитесь, звучит эффектно. А наш ювелир эффекты любил, и виртуозно демонстрировал их в своих изделиях. Именно за это, а не за выдуманное спасение Наполеон выделил держателя магазина на улице Сент-Оноре. Первое украшение, кольцо с бриллиантом и сапфиром, он заказал Нито, когда еще сватался к Жозефине (возможно, именно с этого заказа и началось их знакомство). А потом Нито переключится на гарнитуры с античными камеями, диадемы, папские тиары и императорские венцы. "Золотые шапочки" разного статуса и формы станут брендом Нито и его наследников, тиару в форме лаврового венка, выполненную им для Жозефины, будут копировать ювелиры других стран, а тиару "Пшеничные колосья" признают одной из вершин ювелирного искусства. Нито так мастерски расположил бриллианты, так гениально продумал общий дизайн украшения, что, когда его надевали, в свете свечей казалось, будто на голове императрицы действительно венок из дрожащих на ветру бриллиантовых колосьев.
Мари Этьен Нито скончался в 1809 году, на пике расцвета Наполеона и собственного дела. Дела. которое до сих пор живет и процветает в лице фирмы Chomet, хранящей традиции своего основателя. Даже символ у фирмы вполне наполеоновский — золотая пчела.

Тиара "Пшеничные колосья"


Свадебный подарок Наполеона Жозефине


Тиара с камеями

@темы: "давайте будем нести искусство людям", "ювелирная работа"

---

Хэппи бёздэй ту нас!

У нас — день рождения
Условный, конечно. Я не знаю, когда Валькирия родилась, кто были ее первые люди. Но 3 марта 2022 года всё окончательно расставил по своим местам в наших отношениях. В этот день у нее появился последний выводок котят, а я решила, что мой дом — ее дом. Полностью и насовсем.
Сейчас ей то ли семь, то ли восемь лет. Да неважно, сколько. Важно, чтобы ей было хорошо. И вашим пушистым — тоже.

@темы: "Валькирия", "котишки"

---

Хорошо забытая старая

Археологические находки делаются по-разному. Иногда так: долго изучали рукописи, карты, легенды, потом приехали на место, шустро копали лопатами, потом медленно и осторожно расчищали скребками, потом вообще кисточками пыль с артефактов смахивали...
А иногда так: разлилась река, снесла всё, что под струю попало. Потом вода сошла, земля подсохла, люди посмотрели под ноги и вместо размокшей школьной тетрадки или пришедшего в негодность мобильника увидели не совсем обычный штук. Взяли в руки, повертели и понесли самому умному в деревне. А самый умный догадался позвонить в музей.
Примерно по этой схеме развивались события в окрестностях иранского городка Джирофт, где еще в 2001 году затопило местное кладбище и, вместе с невезучими покойниками, вымыло маленький флакончик, вырезанный из камня хлорита. Я тут погуглила — приятный камешек серого или зеленоватого цвета, пишут, что нестойкий, хотя иранская находка прожила на этом свете 3600 лет и не охнула. Так вот, о находке — лежала она там где-то больше двадцати лет, а потом за нее все же взялись специалисты из Ирана и Италии и совместными усилиями буквально на днях выяснили, что в оном малом сосуде хранилась, предположительно, губная помада. И что фрагменты ее даже остались внутри. И что, судя по данным радиоуглеродного анализа, это древнейшая из губных помад, которые доселе были обнаружены. Делалась она из минералов и растительных волокон, имела темно-красный цвет и, как говорится в заявлении Тегеранского университета, "поразительно напоминает рецепты современных помад".
Всё тлен, помада вечна.

@темы: "шляпа Индианы Джонса"

---

Портрет кота в могольском стиле

Этих котиков вы точно видели тысячу раз. Но я не удержусь и покажу их в тысячу первый. Уж больно хороши изящные декоративные грезы британской художницы Лесли Энн Айвори, словно вытканные на гобелене или выложенные из полудрагоценных камней.
Пышная, яркая, пряная декоративность картин Айвори, столь несвойственная английскому искусству, отчасти уходит корнями в годы учебы (автор сегодняшней подборки осваивала в юности текстильный дизайн), отчасти вырастает из преподавательской деятельности (читала лекции по искусству). Ну, и, конечно, личные предпочтения — Айвори нравится индийское и персидское ковроткачество, восточные мозаики и миниатюра времен Великих Моголов. В таком вот мозаично-могольском орнаментальном обрамлении предстают ее котики, сами по себе, кстати, вполне достоверные. Работы Айвори пользуются огромной популярностью. Особенно охотно печатают их на визитках, открытках и разной сувенирной мелочи. Кто же откажется от такого симпатичного подарка! *А еще они напоминают мне карты Таро*

@темы: "давайте будем нести искусство людям", "Великая Британия", "котишки"

---

Зеркала Дориана Грея

Два недавних разговора, один в интернете, другой - по телефону, снова вернули к Уайльду. К "Портрету Дориана Грея". И я подумала, насколько же это бездонный роман.
Он кажется простым, даже поверхностным. Может быть, из-за сюжета, который тоже кажется слишком простым. Может быть, из-за обилия парадоксов, которые будоражат воображение. но отвлекают внимание. А может быть, из-за несерьезного отношения современников к писателю, отношения, которое по наследству перешло к нам.
Мне же представляется, что "Портрет Дориана Грея" намного глубже и удивительнее, чем его представляют.
В определенном смысле, "Портрет Дориана Грея" - это борхесовский "Сад ветвящихся дорожек". Его можно прочитать, как "готический" роман о красивом юноше и страшном портрете. Можно - как назидательную притчу о том, что преступления и пороки не останутся безнаказанными. Можно - как литературно оформленный трактат об искусстве. А можно - как трагедию о душе. Не о душе персонажа по имени Дориан Грей - о человеческой душе, том единственном, с чем стоит считаться, и том единственном, с чем не считаются вовсе.
А еще история Дориана Грея - роман-зеркало, вернее, роман зеркал. В нем от начала до конца присутствует зеркальный принцип. У Дориана Грея есть искушающий его портрет (портрет-"зеркало"), но и он, в свою очередь, выступает таким портретом для окружающих. Он - самое большое искушение для всех, с кем сводит его жизнь. Он - безжалостный раствор, проверяющий людей на банальность, и никто, физически, не может выдержать это испытание. Кроме лорда Генри, но и тут срабатывает зеркальный прием: если вначале лорд Генри, по определению моего собеседника в Сети, - манипулятор, а Дориан - жертва его циничных парадоксов, то к концу романа они меняются местами, и уже Дориан беззастенчиво эксплуатирует отношение лорда к себе.
К слову, лорд Генри, который при однократном и поверхностном прочтении прямолинейно воспринимается как змей-искуситель - фигура не менее трагическая, чем Дориан. Мне же представляется более верным, что лорд Генри - Пигмалион, ожививший Пандору вместо Галатеи. Самое парадоксальное в этом парадоксальном романе, что, говоря в начале романа о молодости, лорд Генри прав. Стоит ценить молодость и не стоить обесценивать даруемые ею ощущения. "Душу лучше всего лечить ощущениями..." - говорит лорд Генри Дориану, и это вполне сошло бы за речи искусителя, если бы не продолжение фразы: "...а от ощущений лечит только душа". Молодость, красота, ощущения - все по-настоящему прекрасно, когда одухотворено.
Но Дориану нужны только ощущения, в первую очередь, собственной молодости и красоты. Душа его не интересует. Это потом он поймет, что душа - не отвлеченное понятие и не безделушка, которую можно без вреда променять на что-то более яркое и блестящее. А в начале романа он расстается с ней, как балованные ребенок с не понравившейся игрушкой. Расстается - и умирает.
Нет, это, действительною, потрясающий роман. Может быть, единственный, в котором кульминация приходится на завязку.
Не покупайтесь на эффектный финал - к тому времени Дориан Грей давно уже мертв. Он мертв на протяжении всего романа. С того самого момента. как пожелал душу отдать за то, чтобы портрет старился и дурнел вместо него. Поэтому тщетны все его попытки измениться к лучшему - мертвые не меняются. Поэтому на него не действуют мольбы Сибилы, увещевания Бэзила Холлуорда, страх перед братом погибшей Сибилы - что может подействовать на мертвых? И поэтому ему нужны новые жертвы, как вампиру, "живому мертвому", нужна свежая кровь. Дориан - это ощущения, впечатления, наслаждения и красота без души. Душа осталась в портрете. И вот вам еще один зеркальный прием - циник лорд Генри оказывается более живым человеком, чем страдающий Дориан. Он может ошибаться, уставать, в конце концов, тревожиться за того же Дориана. Дориан не знает усталости и решительно не в состоянии тревожиться за кого-либо. Поистине, юный граф Дракула. Сам в себя вонзивший серебряный кол. И вернувшийся в портрет, чтобы оттуда, из зазеркалья, высматривать новые жертвы.
P.S. Не нахожу ни одной иллюстрации, которая хотя бы отчасти отразила множественные смыслы романа.

@темы: "давайте будем нести искусство людям", "легенда и символ", "Великая Британия"

---

Роман маслом

Кошки рижанина Игоря Майкова — это всегда роман в трех частях в одной картине. Ну, скажите, разве они не мотивируют воображение? Разве, глядя на них, не хочется сочинить свою историю?

Подарок


Время обедать


Продавец рыбы

@темы: "давайте будем нести искусство людям", "котишки"

---

Бал

Первыми пришли драпировщики. Проворно и неслышно поставили шатер из серебристо-серого бархата, уложили мерцающую на изгибах ткань пышными складками, закрепили так, чтобы самый сильный ветер не мог сдуть. Придет срок, и ветер позовут убирать роскошный бархатный навес, но пока пусть летит по своим делам и не портит чужую работу.
Потом явились парфюмеры и кондитеры. В воздухе запахло ледяной свежестью горных водопадов, первыми весенними цветами, холодной ванилью, горячей корицей и печеными яблоками, так что пришедшие следом свечных дел мастера чуть не забыли, зачем они здесь. Спохватившись, торопливо принялись за работу, и вскоре во всех люстрах и канделябрах горели тонкие свечи белого воска. Сумеречный шатер наполнился светом нежным, как лебяжий пух. Из света родилась музыка. Флейтисты в черных камзолах и желтых чулках играли песни утренней радости и вечернего покоя. Они играли. а в шатре, приготовленном для бала, появлялись первые гости. Дамы и кавалеры в белых с серебром нарядах, белых атласных туфлях и пудреных париках раскланивались друг с другом перед тем, как пригласить или принять приглашение на танец, и сами эти поклоны выглядели церемонным, похожим на причудливую безделушку танцем.
А потом начался бал. Белоснежные дамы и кавалеры выступили парами, складывая узор из движений, как художник рисует картину. Сначала медленно, потом всё быстрее, быстрее. Танцующих становилось больше, они заполнили весь шатер, и уже ничего нельзя было разглядеть, кроме блестящего белого атласа и сверкающего на нем серебра.
И все легче, стремительнее играла музыка, и акварельным светом горели свечи, и жемчужные тени немыми птицами неслись по серому бархату шатра. Любой, увидевший бал, согласился бы скорее замерзнуть до простуды, чем уйти раньше его завершения.
Ведь, сколько бы ни шел снег, каждый раз это - чудо. Мечта, ставшая явью.

@темы: "сезоны"

---

Лунная соната Эминеску

После Крянгэ в моем сборнике румынских сказок идет Михай Эминеску. И вот это уже литература. Превосходная литература. Сказку "Фэт-Фрумос — дитя слезинки" перечитала дважды, чтобы сполна насладиться красотой стиля. Оцените хотя бы видение спящего Фэт-Фрумоса:
"Он уснул... но ему казалось, что он бодрствует. Веки у него покраснели, как огонь, и сквозь них он будто видел, как луна медленно опускалась на землю, все увеличиваясь и увеличиваясь, пока не стала похожей на мерцающий, висящий в воздухе серебристый замок с тысячами розоватых окон, а от луны к земле протянулась царская дорога, покрытая серебряной, скрепленной лучами галькой.
Из песка поднимались скелеты, высокие, закутанные в длинные белые плащи, сотканные из редких серебряных нитей, сквозь которые просвечивали кости. На головах их сияли короны из лучей света, с длинными золотыми остриями. Сидя на скелетах коней они двигались медленно, медленно... длинными вереницами, словно полосы серебристых теней, взбирались по лунной дорожке и исчезали в неподвижном замке, откуда доносилась неземная музыка".
От души советую найти и прочитать эту дивную сказку. В ней есть не только скелеты, но и любовь, дружба, приключения и — красота в каждом эпизоде.

@темы: "легенда и символ"

---

Сальвадор, Тристан и Изольда

Без комментария к картинке я подумала бы на кого угодно, да хоть на Муху, но только не на Дали.
А это именно он, Сальвадор Сальвадорыч, который в перерывах между ваянием тонконогих слонов и пылающих жирафов работал над дизайном ювелирных изделий
Брошь "Тристан и Изольда".

@темы: "давайте будем нести искусство людям", "легенда и символ"

---

Кошки и их кардиналы

Пусть сегодня будут не только кошки, но и их люди. Точнее, их кардиналы. Достаточно любопытная, к слову, тема. Ришелье, например, был фанатичным поклонником кошек, даже послы преподносили их его высокопреосвященству в качестве подарка перед особо сложными переговорами. Кардиналы знаменитого в свое время итальянского академиста Андреа Ландини безымянны, это условные персонажи, а не конкретные князья церкви, но умильная радость от игры с котятами на лицах передана весьма живо. Ландини создал целую серию картин о "буднях" кардиналов, которая пользовалась бешеным успехом в Италии. Художнику приходилось делать по нескольку копий каждой картины, чтобы выполнить все заказы. Его сюжеты и персонажи декоративны — чистое украшение интерьера, но украшение превосходное.

@темы: "давайте будем нести искусство людям", "котишки"

---

Автор первой "валентинки"

Герцог Карл Орлеанский - фигура романическая. Удивительно, как его не "разглядел" Дюма - "монсеньор Шарль" просто создан для бурного приключенческого повествования. Внук короля Франции Карла V и отец другого короля - Людовика XII. Утонченный аристократ, любивший книги и празднества, и бесстрашный воин, в первых рядах сражавшийся с англичанами при Азенкуре. Принц-поэт, получивший от ценителей изящного слова титул "принца поэтов" - если бы не Франсуа Вийон рядом, его и сегодня считали бы первым стихотворцем позднего средневековья во Франции. Человек необычайной по тем временам эрудиции, он одинаково легко складывал стихи на французском и английском, увлекался филоофией, историей, механикой, медициной. Был в высшей степени обаятелен и учтив. И этот весенний цветок, созданный для наслаждения жизнью, принимает участие в самой тяжелой для французов битве Столетней войны - битве при Азенкуре.
Тяжело раненого, его, в панике отступления, оставляют лежать среди убитых на поле боя и какое-то время тоже причисляют к убитым. Но Карл выжил. То ли его опознал кто-то из английских полководцев, то ли мародер позарился на богатые доспехи и обнаружил, что их обладатель еще жив, только герцога доставили королю, правда, не французскому. а победившему английскому, Генриху V. Генрих, оценив масштаб трофея, увез пленника в Англию и постоянно держал в "зоне доступа". Обходились с Карлом мягко, но свободы не давали и на родину не отпускали, раз за разом отклоняя предложения щедрого выкупа. В плену Карл провел двадцать пять лет. У многих в те времена вся жизнь укладывалась в эти сроки. Карл безумно тосковал по родной земле, по жене и по своей библиотеке (трудно даже сказать, о чем из перечисленного он печалился больше).
Но парадоксальным образом в плену расцвел поэтический дар Карла. Лучшие из дошедших до нас баллад и рондо написаны в Англии. Способствовало этому общение герцога с английскими поэтами (среди прочих он познакомился с внучкой Чосера, через которую приобщился к наследию ее деда) или поэзия по сути своей неотделима от душевной боли? Как бы там ни было, но Карлу-поэту повезло куда больше, чем Карлу-человеку. Пока второй оплакивал свои утраты, первый пополнял список творческих приобретений.
Среди написанного Карлом в плену есть трогательное письмо в стихах жене, Бонне д`Арманьяк, которое считается первой известной нам "валентинкой". Письмо герцог написал 14 февраля, в День влюбленных, и украсил эмблемой сердца.
В 1439 году Карла, наконец, освободили. Его держали бы в плену до конца жизни, но ситуация изменилась - после Жанны д`Арк и ряда побед, одержанных ее соратниками уже после гибели Девушки, англичане не владели более Францией. Чтобы "сохранить лицо", оставалось сделать вид, что великодушные победители согласны отпустить пленника - само собой, за изрядыый выкуп.
Выкуп внесли, Карл вернулся в Орлеан, где по этому поводу устроили пышное торжество, а через некоторое время женился в третий раз - Бонна д`Арманьяк (она была его второй женой) умерла спустя короткое время после знаменитого письма-"валентинки".
Сам герцог прожил 69 лет - почтеннейший по тем представлениям возраст, - оставив после себя трех дочерей, сына, которому предстояло взойти на престол Франции, и славу "принца поэтов". Его поэтический кружок, собиравшийся в замке Блуа, станет центром зарождения новой поэзии, а устроенное им состязание на тему "От жажды умираю над ручьем..." благодаря Вийону войдет во все хрестоматии по литературе средних веков.
Мне не удалось отыскать текст карловой "валентинки", но вот вам две баллады его высочества - по ним можно понять, что и как писал Кард Орлеанский жене из долгого, как целая жизнь, английского плена.
Люблю, кто любит, прочих - нет,
Но и не злюсь ни на кого,
Хочу добра на целый свет
По зову сердца моего.
Болтаю много - каково!
Но я таков уж много лет:
Люблю, кто любит, прочих - нет,
Но и не злюсь ни на кого.
Расшило шапочку свою
Узором сердце, как в ответ
На постоянный мой куплет,
Который я ему пою:
Люблю, кто любит, прочих - нет.
***
Природа сбросила покровы
Туманов, стужи и дождей,
Из пряжи солнечных лучей
Ей соткан вновь наряд парчовый.
Звенят ликующие зовы
Небесных птиц, лесных зверей:
Природа сбросила покровы
Туманов, стужи и дождей.
Пленяя пашни и дубровы
Струей серебряной своей,
Бурлят река, родник, ручей;
Все облачаются в обновы:
Природа сбросила покровы.
(Перевод М.Донского)

Так выглядит эскиз обложки стихов Карла Орлеанского в исполнении Анри Матисса

@темы: "слово и образ", "личность"

---

Жирненький денечек

Сегодня — Марди-гра, он же Shrove Tuesday, он же Бушояраш, он же Фастнахт, он же — Жирный вторник. День морока и соблазна, фальшивых королей и неподдельных искушений (а также отношений), карнавалов и процессий ряженых, пончиков, блинчиков и обильной выпивки. Жирный вторник, так же, как и Самайн, отменяет границу между светом и тьмой, днем и ночью, жаром и холодом, между этим миром и всеми инаковыми. Только Самайн, или Хеллуоин означает встречу зимы, а Марди-Гра — ее проводы.
Католический мир предается сегодня безудержному раблезианскому веселью перед Великим постом. А не причисляющие себя к католикам вливаются в общее веселье, вспоминая по ходу пьесы, что Жирный вторник — дитя древнеримских Луперкалий, внук кельтских сезонных праздников и брат славянской Масленицы. Пожрать и посмеяться по поводу смены сезонов любили всегда, всюду и все.
С Жирным вторником! Вкусно ешьте, чаще смейтесь, цените себя, своих друзей и своих котов и придумывайте свои истории — сегодня самое для них время

@темы: "сам себе праздник", "сезоны", "легенда и символ"

---

О плохом царевиче и умном дураке

Продолжаю читать румынские сказки. Кроме народных, в этом сборнике есть авторские. Ну, как авторские. Ион Крянгэ, например, просто берет разные сказки и складывает их в более или менее (скорее менее) связный сюжет, сохраняя при этом стиль деревенского рассказчика баек и по-крестьянски жесткий взгляд на мир. Что не удивительно, поскольку сам он из крестьянской семьи, и все казусы "благословенной" деревенской жизни знает наизусть.
Истории у него разного уровня. "Сказка про Белого Арапа" громоздкая и похожа на пестрое лоскутное одеяло — швы между отдельными сказочными сюжетами, сведенными воедино, просто трут глаза. Некоторые сюжетные линии введены непонятно для чего — их концы обрублены, в сказке они не играют никакой роли. Да и главный герой, царевич, ставший рабом у негодяя и получивший от этого самого негодяя прозвище Белый Арап, — герой-декорация. От начала до конца он только хнычет, сетует, громко заявляет о желании расстаться с постылой жизнью, а все подвиги за него совершают волшебный конь, толпа малахольных чудищ с суперспособностями и святая Думиника впридачу. Почему они все кидаются ему на выручку, непонятно. Святая Думиника в начале сказки оборачивается нищенкой и просит у царевича денежку, а тот ведет себя не как царский сын, а как последний жмот: пошла, мол, прочь, старая карга, других у меня забот нет! Только после долгих упрашиваний и намеков на большую пользу от малой мзды главный герой решает расстаться с энной суммой. Казалось бы, после этого он должен по сюжету пройти курс о вреде жадности — ничего подобного. В последующих испытаниях святая Думиника делает за своего "благодетеля" львиную долю работы по добыванию сокровищ, каждый раз приговаривая, какой он в свое время оказался добрый и щедрый. Действительно, надо быть святой, чтобы с трудом выпрошенные монетки поставить в зачет хаму и жадине.
Коня этот, с позволения сказать царевич, для начала охаживает плетью, но конь на протяжении всей сказки его утешает, рискует для него жизнью и, опять же, выполняет за него то, что должен бы делать сам главный герой. Ну, и вишенкой на торте сказочные страшилища, которых царевич встречает в дороге, которых высмеивает за их внешность и повадки, а они буквально набиваются к нему в попутчики, уговаривая, что без них он пропадет. И дальше пашут на него как на барщине, а Белый Арап (кстати, непонятно. за что его так прозвали) просто стоит в сторонке и ждет, когда можно забрать добычу. Он вообще постоянно в сторонке, но красавица (которая из ведьиы вдруг стала белая и пушистая) и царство, в итоге, достаются ему. Ситуация настолько нелепая, что даже автор где-то в середине спохватился и заставил свой персонаж совершить два добрых дела: уступить дорогу муравьям и соорудить улей для диких пчел. Но даже тут царевич остается "в характере": он долго колеблется, уступать ли дорогу муравьиной свадьбе, идущей по мосту над рекой, потому как если вброд идти, то вдруг он утонет? Утонуть Белый Арап страшится, сидя на коне, умеющем летать выше облаков. Мораль? Не читайте плохо написанные авторские сказки.
К счастью, у того же Крянгэ есть сказка, написанная хорошо. Называется она "Дэнилэ Препеляк" и представляет собой вариант сюжета о Балде. Очень интересный и, на мой взгляд, более логичный вариант. Во-первых, если пушкинский Балда рождает неизбежный вопрос: чего ты такой бедный, если такой умный, то его румынский собрат действительно балда. Это ходячая катастрофа, за что ни возьмется, всё роняет, и любое, самое обычное дело ухитряется превратить в беду для себя и окружающих. На базар этот балда идет не в работники наниматься, а продать пару отменных волов, за цену которых можно купить волов поменьше и телегу впридачу. Казалось бы, чего лучше, но в результате цепочки обменов, известной в сказках самых разных стран, волы превращаются в пустой кошель. Как говорится, легким движением руки... В реальной жизни мастер на все руки в изложении Сан Сеича сам имел бы батраков и поденщиков, в которые шли как раз такие вот Препеляки, не умеющие ни завести свое хозяйство, ни справиться с тем, что досталось в наследство, ни освоить ремесло, ни в целом получить хоть от чего-нибудь хоть какой-то доход.
А дальше еще интереснее. Если пушкинский Балда и нанявший его поп — антагонисты, конфликт между ними намечается с самого начала, то герой Иона Крянгэ сам оказывается служителем культа. Раздолбав всё, что мог, Дэнилэ Препеляк по совету старшего брата уходит в лес, чтобы стать монахом-отшельником. Он ставит деревянный крест на берегу озера и замышляет построить монастырь, чем вызывает переполох среди обитающих в озере чертей. Глава чертей, Скараоский, высылает к Препеляку своих подчиненных, которых новоиспеченный отшельник, набравшийся все же ума-разума, обыгрывает вчистую. Последнее состязание, не упомянутое Сан Сеичем, оказывается не только весьма колоритным, но и вполне вписывается в крестьянский быт — кто кого превзойдет в проклятиях. Проклинать Дэнилэ не умеет, а вот напустить на черта своих многочисленных детей, чтобы тот еле унес ноги, проклиная всё на свете — это вполне. Сказка задорная, в каждой строке чувствуется, что автор знаком с крестьянской жизнью куда лучше, чем с романами о рыцарях и принцах. Соответственно, лакун и вопросов эта история, в отличие от "Сказки о попе и работнике его Балде", не оставляет.

@темы: "легенда и символ"

---

Суть кота

Сюй Синьци — один из тех художников, которые в традиционную живопись гохуа привносят настроение и взгляд на мир, понятный современному человеку. Так, он сочетает в своих работах оба стиля, присущие "живописи тушью": эскизно-"импрессионистский" се и ("передача сути"), цель которого — уловить и передать мгновенное впечатление от увиденного, и гунби ("тщательная кисть") с его вниманием к деталям. Живописный рецепт Сюя Синьци мудр и прост: увидеть суть кота так, как видим ее мы, и облечь этот взгляд в максимально правдивую форму.

@темы: "давайте будем нести искусство людям", "котишки"

---

В ожидании весны

В небе весна угадывается раньше, чем на земле. Кроны деревьев еще смотрятся ворохом прошлогодних водорослей, застрявшим на мелководье, горы — побелевшими от холода валунами, а небо над и за ними день ото дня становится больше, как море, берега которого освобождаются ото льда. Ветер гонит бирюзовые волны, и поверх них летят птицы рух, и рыбы с тонкими хвостами и плавником на ноздреватой голове выпрыгивают из призрачной прозрачной глубины, пытаясь проглотить солнце, но громадные птицы хватают их за плавник. Начинается схватка, и где-то птице удается проглотить рыбину, где-то рыба утаскивает своего противника под воду. Море бурлит, рвется за берега горизонта, оно вот-вот сметет эту хрупкую преграду — и тогда на землю обрушится весна.

@темы: "сезоны"

---

На время дела отложи...

"Подземелья и драконы: Честь среди воров" (2023 г.)
Веселая фантазия режиссеров Джонатана Голдштейна и Джона Френсиса Рэйли, нафаршированная юмором, как хороший мясной пирог начинкой, с добротным актерским составом и комическим обыгрыванием всего подряд, от "Игры престолов" и "Властелина колец" до гендерных ролей и пения под фонограмму.
Тема компьютерных игр от меня дальше, чем последняя открытая астрономами экзопланета, так что я только из анонсов и отзывов узнала, что этот фильм — киноадаптация игры. Знатоки темы, возможно, получат больше удовольствия при просмотре, но для меня "Подземелья и драконы" и как оригинальная история смотрится великолепно. Да этот фильм из-за одного только Хью Гранта стоит посмотреть, а там еще и все остальные огонька подбавили. Отдельной вишенкой на торте — дракон с избыточным весом.
Ну, и не забываем, что вкусная еда еще вкуснее, когда стол хорошо сервирован, а тут сервировка — пейзажи, интерьеры, костюмы и прочая декорация — выгодно подчеркивает достоинства поданного зрителю угощения. Даже титры, оформленные под средневековые иллюминированные рукописи, смотрятся полноценной маленькой новеллой, а не простым набором буковок на экране.
Как и в "Голодных играх", в фильме есть пара моментов, к которым очень даже можно придраться, но я не буду, уж больно он светлый и озорной. Да еще и бонусом ко всему сказанному песня, как будто сошедшая со страниц Carmina Burana, с предложением отложить все дела и припасть к виноградной лозе. Перефразируя ее, можно сказать: найдите время отложить дела и посмотреть этот фильм. Хорошее настроение гарантировано.

@темы: "мое кино"