Самарканд.

[Муравьиный лев]

Семь раз я была в Самарканде, и каждая поездка становилась открытием нового мира. Я задолжала этому городу, одному из лучших на Земле, рассказ о нем, и рада, что теперь могу вернуть свой долг. Эссе о Самарканде написано и даже опубликовано в одном из наших ведущих интернет-изданий

nuz.uz/kolumnisty/35410-gorod-persikovogo-derev...

Добро пожаловать в Город.

САМАРКАНД

Осязаемость слова почти пугает, но что бы мы делали без этой плотности – плоти – бесплотного. Так и остались бы в зябком досмысловом одиночестве. Слово связует нас с миром, как объятия связывают с любимым человеком. Поцелуй слова придает жизни вкус бессмертия.
Слово, словно мировое древо, прорастает из сухого и едкого лёса материи прямо в душу, объединяя в себе человека, город, мир.
Город-мир. Слово-древо с персиковым запахом.
Самарканд…

Корни

Город схож с персиковым деревом. Оба выведены цивилизацией, оба – плод многократного скрещивания культур. Царь летних базаров числит в своих предках миндаль, сливу, алычу и еще пару фруктов, традиционно именуемых персиками, но имеющих мало сходства с привычным для нас розово-золотым плодом. Царь городов Мавераннахра, хозяин одного из самых оживленных торговых перекрестков ойкумены, видел согдийцев, эллинов, арабов, тюрок, принимал купцов и послов четырех сторон света, неспешно оценивая и отбирая то, что приходилось по нраву. Пластичную, плавную крону самаркандских куполов держат корни, протянувшиеся по всему Шелковому пути. Могучие, цепкие, с удивительной сопротивляемостью любому не-бытию, они обнаруживаются в самых плотных слоях скального массива времени.
Если вы хотите коснуться корней Самарканда, возьмите такси и отправляйтесь в горное село Аксай в сорока километрах от города, к пещере Хазрата Дауда.
В наше время встречи с древностью неизбежно начинаются с бетона. Или пластика. Или тонированного стекла. Или… но в нашем случае – с бетона. И он здесь весьма кстати. Самаркандцы рассказывают, что еще в советское время кто-то из местных руководителей распорядился построить без лишнего шума лестницу, чтобы паломникам было удобнее подниматься к святому месту. А паломники к пещере Хазрата Дауда приходили всегда. Даже в те времена, когда еще не знали легенду о библейском царе Давиде – Дауде Корана – который так быстро мчался на своем коне, спасаясь от врагов, что добрался до гор, окружающих Самарканд. Тут его и настигли преследователи. В изнеможении Дауд схватился руками за скалу, и она раздвинулась. Дауд успел пройти в узкую щель, которая тут же сомкнулась, преградив дорогу врагам. Царь же благополучно вышел из скалы, раздвинув ее с другой стороны. Так, согласно преданию, возникла эта удивительная пещера.
Удивительного здесь в избытке. Ну вот, хотя бы – спуск в пещеру начинается с подъема. Святое место находится на вершине горы, куда еще нужно добраться. И добирались, веками, по узкой тропинке, между оползней и буйных горных колючек. Пока не появилась лестница. Утверждают, что в ней тысяча триста ступенек, но, если кто-то примется их считать, то счет сойдется лишь у человека с чистыми мыслями. И тогда можно что-нибудь пожелать и надеяться на исполнение желаемого.
По лестнице поднимается и спускается множество людей. Молодежь и глубокие старики, женщины с младенцами на руках, семьи и группы односельчан, приехавшие из отдаленного поселка в специально нанятом для этой цели автобусе. Поток вверх, поток вниз, а горы на каждой новой ступени, на каждом метре подъема и спуска меняют очертания и цвет, превращаясь из темно-сизых в шоколадно-коричневые с пурпурным оттенком или звездно-синие как летнее ночное небо. С обрыва видна летящая пара ястребов. А над необъятной равниной, открывающейся в просвете гор, над головами паломников, над забывшим бредовые земные проблемы миром парят орлы.
Эта небольшая, в общем-то, дорога – целая жизнь. Такая, какой и должна быть. Свободная от мелочности и мелочей, открытая и радостная, всех принимающая и никаких различений не признающая. Здесь люди не делят друг друга по религии, национальности, языку. Здесь все свои, потому что все – божьи. Стоит пройти тысячу триста ступеней, чтобы испытать это чувство.
А потом начинается спуск под гору, к узкой и длинной щели, прорезавшей тело скалы. Когда в 2013-м году я в последний раз была в Самарканде, у входа в пещеру горела единственная электрическая лампочка, а дальше узкая естественная крипта освещалась десятками свечей у дальней стены. Свечи – отголосок живущего по всей Средней Азии почитания огня. Большинство свечей, принесенных паломниками, фабричного производства, но пожилые женщины предпочитают брать с собой из дому традиционные самодельные фитильки, скрученные из хлопкового волокна и пропитанные маслом. Тысячи свечей, зажигавшиеся на протяжении столетий, закоптили стены сталактитовой пещеры, которые некогда сверкали как корона. Но отдельные блестки ярко вспыхивают в отблесках огня, бриллиантовой змейкой пробегают по холодной поверхности камня, зачаровывая драгоценной игрой света. Ты как будто внутри алмаза, потемневшего от времени, но не потерявшего цену. Пламя, живущее в камне, отражается в пламени над промасленными фитилями, похожем на лепестки цветущего персика. Мерцающая полутьма скрывает отпечаток руки Дауда, оставленный на стене пещеры. След космической безмерности, осмысленный в категориях человеческой жизни.
Алмаз пещеры Хазрата Дауда поет. Над ирреальным великолепием пещеры взмывает голос чтеца, декламирующего суры Корана. Голос легко преодолевает законы физики. Он не затихает под уходящими в темноту сводами, не растворяется в парном, почти тропическом от жары и влажности, воздухе, не тонет в гуле других, обыденных голосов. Он собирает фрагментарный, неустойчивый и обреченный рутине мир и встраивает его в иерархию надмирной гармонии. Слово – вечность, окликнутая по имени. Вечность дает жизнь времени, время – городу. Из вечности воспоминаний, надежно зафиксированных легендами (легенды – те же исторические хроники, только более точные), вырастает дерево с цветами, похожими на восход солнца.
Самарканд.

@темы: "легенда и символ", "слово и образ", "дорога"

Comments

[iolly]

Муравьиный лев, эх, Самарканд, мечта поэта!) спасибо, очень здорово!) доберусь ли туда когда-нибудь?

[Муравьиный лев]

iolly,
рада, что понравилось) А насчет добраться: доберешься, все еще впереди)

[iolly]

Муравьиный лев, ну дык границы же и вообще непонятно что) А вообще город мечты, да.

[Муравьиный лев]

iolly,
что значит - непонятно что? Границы можно спокойно пересечь на самолете, у половины русскоязычного населения Узбекистана вообще родственники в России и по всему СНГ, и ничего - катаются в гости. Недавно моя подруга приезжала из Ульяновска. У нас очень даже понятно что. Обстановка спокойная, во многом даже цивильная, русский для многих узбеков- второй родной, и народ очень приветливый) Так что, не бойсь, мы - не Сирия и не Афган.

[Zayanphel]

Удивительно красивый рассказ! Видишь этот свет и эту полутьму, чувствуешь этот пряный запах...

[Тьерри Асфари]

Какая красота.

[messiae]

Сам твой рассказ похож на алмаз, он сияет тысячами граней=)

[Муравьиный лев]

Mary-Vigadel, Тьерри Асфари, messiae,
спасибо

[Kata Rios]

Очень красиво!

[Муравьиный лев]

Kata Rios,
когда выкладывала, думала: "Да кто это прочтет?" А вот, оказывается, читают. И это радует))